Его дерзкая пленница - Мелани Милберн

Холли чувствовала себя слишком возбужденно, чтобы ложиться спать. Она собиралась пойти поплавать, но не хотела столкнуться с Юлием. Она могла с ним конфликтовать, когда он вел себя как начальник, раздавая приказы. Но когда он проявил внимание и заботу… что-то странное творилось в ее душе. Никто никогда не защищал ее с тех самых пор, как умер отец. Никто никогда не старался узнать ее. Жизнь закалила Холли, сделала ее более жесткой. Девушка знала, что должна научиться доверять людям, потому что не все хотели использовать ее.

Новость о том, что у отца есть ребенок от любовницы, была шоком для Юлия. Этот факт потряс его до глубины души. Он не хотел это обсуждать, и Холли могла понять его позицию. Он любил все просчитывать и обдумывать. Она подозревала, что в конце концов он согласится на встречу с сестрой.

Конечно, новость о внебрачном ребенке повысила шансы на пристальное внимание прессы. И он был явно обеспокоен, что Холли воспользуется ситуацией и сделает так, что их отношения будут выглядеть непристойными и пошлыми. Холли могла дразнить его ради забавы, но она бы не допустила, чтобы их флирт стал объектом пристального внимания. Ей бы очень не хотелось, чтобы отчим узнал о ее местонахождении. Холли шла по коридору к своей комнате, когда увидела приоткрытую дверь библиотеки. В комнате было темно, и только лунный свет, который лился через высокие окна, озарял ее. Одно окно, видимо, по ошибке оставили открытым, и шторы сейчас развевались на ветру. Она собиралась оставить все как есть, но потом вспомнила, что София уже легла. Будет обидно, если дождь ночью замочит драгоценные книги, стоящие у окна.

Не включая света, Холли зашла в комнату и направилась к окну, закрыла его и поправила шторы. А потом еще долго простояла там, глядя вниз на поля и сады, залитые лунным светом. Пейзаж казался таким красивым, он навевал спокойствие. Неудивительно, что Юлию нравилось здесь жить и работать. Холли провела большую часть жизни в тесных квартирах многоэтажных зданий, где повсюду был шум и гам. Но сейчас эта тишина и безмятежность… Можно услышать, как квакают лягушки. Это было похоже на ночной концерт. Лунный свет создавал мистическую атмосферу.

И только когда Холли повернулась, чтобы уходить, она заметила темную, безмолвную фигуру, сидящую за большим столом.

– Извините, – испуганно сказала девушка. – Я не видела вас. Свет не горел, поэтому я подумала, что кто-то забыл закрыть окно. Похоже, надвигается буря, так что я подумала, что лучше закрыть окно, София ведь уже легла…

Стул скрипнул, когда Юлий поднялся из-за стола.

– Прощу прощения, что испугал вас.

– Нет-нет, все в порядке, – сказала девушка, но потом увидела, как он насмешливо поднял брови, и добавила: – Ну, может быть, немного я и испугалась… Почему вы молчали? И почему сидите здесь в темноте?

– Я думал.

– О своей семье… о ситуации?

– На самом деле я думал о вас.

– Обо мне? – Сердце Холли бешено застучало. Но затем она увидела, как он посмотрел на ее плечи. – Вы же извинились, так что все нормально.

Нахмурившись, Юлий посмотрел ей в глаза:

– Все очень серьезно. Я причинил вам боль. Физическую боль.

– Вы не хотели, – ответила Холли. – Во всяком случае, я сама, вероятно, вынудила вас так поступить.

– Нет, не оправдывайте меня. Я никогда не смогу простить себе эту жестокость по отношению к гостье. Я отвратителен сам себе.

Холли поджала губы:

– Я совсем не простой гость.

Множество эмоций промелькнуло на его лице. Эмоций, которые, как она подозревала, он обычно привык скрывать.

– Вы такая, какая есть, – хрипло сказал Юлий. – И вам не надо ничего менять.

Никто еще не воспринимал Холли такой, какая она есть. Зачем? Она всегда была аутсайдером. И если люди не знали ее прошлое и не сторонились ее, все равно им рано или поздно переставало нравиться ее поведение.

– Ну так как дела в вашей семье? – спросила Холли, чтобы заполнить тягостное молчание.

Юлий отвернулся и провел рукой по волосам:

– Я не смог дозвониться до сестры… до своей родной сестры.

– Вы беспокоитесь о ней?

– Немного.

Холли поймала себя на том, что немного завидует этой Миранде, у которой есть такой замечательный брат. Два на самом деле, хотя она не знала наверняка, так же ли второй заботится о сестре, как и Юлий.

– Может, ее телефон выключился, или она его сама выключила.

– Может быть.

И опять наступило молчание.

– Ну тогда, – проговорила девушка, делая шаг к двери, – я, пожалуй, оставлю вас.

– Холли.

Она обернулась и посмотрела на Юлия:

– Вы хотите, чтобы я приготовила вам кофе? Бокальчик на ночь или что-то в этом роде? Так как София уже легла, вам придется мириться с тем, что я буду выполнять ее работу.

Юлий смотрел на ее лицо, губы, а потом вновь заглянул ей в глаза:

– Только если вы согласитесь выпить со мной.

Холли задумалась, она не доверяла себе, когда он был так близко. Было легко вести игру с ним, когда он саркастично шутил. Но сейчас все было по-другому.

– Для меня уже немного поздно пить кофе, а алкоголь я не употребляю, так что, думаю, вам будет довольно скучно в моей компании.

– Похоже, я заслужил этот отказ, да?

– Я не отказываюсь от общения с вами.

Они опять помолчали.

– Что бы вы сделали, если бы обнаружили, что у вас есть сводный брат или сестра? – спросил Юлий через некоторое время.

Холли задумалась.

– Я бы определенно захотела встретиться с этим человеком. Я всегда мечтала о сестре или брате, который мог бы за меня заступиться в любой сложной ситуации.

Юлий изучающе смотрел на Холли. Слабое освещение подчеркивало нежные черты ее лица. Своим аристократизмом они напоминали персонажей из романов XIX века. Задумчивая, непознанная, дикая.

– У вас было непростое детство, да?

Холли отвела взгляд:

– Я не хочу говорить об этом.

– Просто я хотел бы узнать вас лучше.

– Да, может, и так, но, если я не понравилась людям на стадии знакомства, как рассказ о моем непростом и запутанном детстве сможет изменить их мнение обо мне?

– Возможно, если бы вы поработали над тем, как произвести хорошее первое впечатление, у вас появилась бы пара друзей.

Холли вспомнила, как она первый раз ворвалась в его кабинет в то утро. Ее прямота была привычным поведением. Она предпочитала нападать, прежде чем ее отталкивали.

– Я могла бы быть вежливой, но вы ведь все равно уже составили мнение обо мне. Вы ведь читали мое дело, список преступлений. Ни словами, ни делами я не смогла бы изменить впечатление о себе.