Поручик из Варшавы - Рыжий

— Благодарю за оказанное доверие, пан генерал! — С нескрываемой радостью отвечаю командующему армией.

Вот что-что, а командовать отдельным танковым батальоном мне не хотелось — слишком большое хозяйство, нет у меня опыта управления таким. Я сомневаюсь, что в боевых условиях даже взвод потяну — куда уж тут батальону.

— Но и это ещё не всё. В июле месяце, в армию передадут дополнительный автотранспорт. Капитану Галецкому будет поручено формирование отдельного мотопехотного батальона армии «Познань». Маршал уже утвердил его на должности командира батальоном. В моих же планах, на базе танкового и мотопехотного батальонов армии «Познань», создать подвижную бронированную группу, усилить всё это артиллерией. Как командующий армией, я считаю, что у нас просто обязан быть бронированный кулак.

— Это хорошие новости, пан генерал! — Приняв воодушевлённый вид, бросаю я.

— Прекращай корчить из себя наивного дурака. — Отмахнулся Кутшеба. — Тебе не идёт. Я-то знаю, что ты несколько умнее, чем пытаешься казаться, поручик!

— Слушаюсь, пан генерал! Более не повторится! — Весьма серьёзно отвечаю, понимая, что сморозил глупость

— Вот и отлично. Помнится, мне, ты что-то ещё предлагал делать с танками? Пан Маршал приказал подготовить справку о всех модернизациях техники, которую вы у себя провели. И по рассаживанию пехоты на броне техники. Сроку дали, до конца следующей.

— Будет сделано, пан генерал! А из новинок, я бы хотел усилить бронирование лба башни и корпуса имеющихся у нас танков и танкеток, путём установки дополнительных броневых экранов, крепящихся к броне сварным или заклёпочным методом.

— Что требуется для реализации?

— Списанный танк. Подойдёт старый Рено ФТ. Также нужны ремонтные мастерские армии и броневая сталь. Для испытаний потребуется расчёт противотанкового ружья.

— Пиши рапорт с подробным обоснованием всего, что ты сейчас затребовал. Я подпишу.

— Слушаюсь, пан генерал!

— И последнее. Не знаю, кому ты навредил в Варшаве, но один подполковник из свиты маршала Рыдз-Смиглы активно интересовался тобой и твоей связью с полковником Андерсом.

Я удивлённо посмотрел на генерала:

— А при чём тут полковник Андерс?

— Скорее, при чём тут ты, поручик? Полковник Андерс в 1925-м году был комендантом Варшавы в чине полковника, а в мае 1926-го года выступил против генерала Пилсудского. Уже тринадцать лет он остаётся полковником. Его ожидает суд чести. А теперь подумай, кому ты перешёл дорогу, поручик? И кто может попытаться связать тебя и полковника Андерса? Кому это выгодно?

Я хмуро уставился на генерала — да, хороший вопрос мне задали. И кому бы я мог так сильно перейти дорогу? На ум приходил только полковник Сосновский, вроде как, только с ним мы расстались в несколько… подпорченных отношениях. Или не только с ним?…

Глава 8. Разговор с генералом Кутшебой

Вскоре после возвращения с показательных манёвров, жизнь стала возвращаться в привычное русло: подразделения роты занимались обучением на технике, строевыми занятиями, тактической подготовкой. Упор делался на работу из засад и короткие контратаки. В то, что Польская Республика сможет выиграть эту войну мне не верилось, поэтому требовалось сделать всё, чтобы немцы получили по хребту как можно более серьёзно, чем в истории моей прошлой жизни.

Особое внимание уделялось модернизации бронетехники. Генерал Кутшеба своё слово сдержал, и, как я узнал, его поддержал маршал Рыдз-Смиглы. В общем, уже к концу рабочей недели у нас на полигоне появилось целых три новых бронированных мишени: один списанный FT-17; старый бронеавтомобиль неизвестной модели, собранный на шасси какого-то древнего грузовика; и такой же древний грузовик, на который мы просто навесили листы броневой стали.

Просто так стрелять мы не стали — на места экипажа солдатами было установлены мишени, вырезанные из листов картона.

Два расчёта противотанковых ружей уже были на позиции.

В очередной раз осмотрев присутствующих на командном пункте офицеров, а собрались, ни много, ни мало, а командиры Великопольской и Подольской кавалерийских бригада генерал Роман Абрахам и полковник Леон Стшелецкий, командир 17-й пехотной дивизии полковник Мечислав Моздыневич, командиры 25-й пехотной дивизии генерал Франчишек Альтер. Заглянул «на огонёк» и уже знакомый мне полковник Владислав Андерс, бывший в это время командиром Новогрудовской кавалерийской бригады. Присутствовал также и наблюдатель в чине подполковника от маршала Рыдз-Смиглы. А вот командир армии «Познань», генерал Тадеуш Кутшеба присутствовать не смог, но за него присутствовал незнакомый мне майор из оперативного отдела штаба армии.

В общем — генералов самых разных собралось много. Ещё больше было полковников и подполковников. А капитанов и майоров, как мне показалось, можно было разделить на два полноценных пехотных взвода. Впрочем, большинством из них все «мои придумки» с дополнительным бронированием техники были не иначе как развлечением — большинство из них с радостью предпочли бы находиться где-нибудь в компании милой панёнки, а не стоять на полигоне под прямыми солнечными лучами, ожидая неизвестно чего.

Получив утвердительный кивок от подполковника из штаба маршала, я быстро направился к полевому телефону, и, показав связисту двойку пальцами, начал наблюдать за действиями молодой девушки с погонами старшего рядового. Вот она аккуратно взяла трубку и приложила её к уху, что-то нажала и начала крутить маленькую ручку.

— Висла, Висла, я Познань. Второй вариант!

Что ответили по ту сторону телефонной трубки, я так и не узнал — буквально через несколько секунд послышались гулкие удары противотанковых ружей. В мощную оптику бинокля было хорошо видно, как бронебойные патроны бьют о броню выбранного первой мишенью усиленного бронеавтомобиля.

Как и планировалось, оба противотанковых ружья отстреляли по пять патронов в лобовую проекцию, после чего, офицеры неспешно направились вперёд, изучать результаты.

Сразу могу сказать, что разнесённое бронирование, установленное в лобовой проекции старого бронеавтомобиля, показало себя выше всяких похвал — удалось добиться только одного пробития основного бронирования, и то, благодаря недоработке наших механиков, из-за чего, после восьмого попадания, один съехал на несколько миллиметров в сторону. И как раз на «оголившийся» участок и пришлось попадание пули из противотанкового ружья.

После постреляли по эрзац-бронированному грузовику — пробитий было больше. Семь из десяти выстрелов достигли своей цели. Но как мне показалось, это всё из-за плохого качества бронелистов и нашей косорукости — за неделю разработать и переработать системы бронирования сразу трёх типов транспортах средств, потом, буквально за двое суток оснастить их броневой защитой, не имея должного опыта и подходящих кадров… В таких условиях уж точно — от ошибок и недоработок избавиться вряд ли выйдет.

Как прошёл показательный расстрел ФТ-17 мне посмотреть не удалось — во время очередного перерыва меня в сторонку отозвал молодой подхорунжий и передал устный приказ генерала Кутшебы — явиться в штаб армии.