Футарк. Первый атт - Анна Орлова

— Что вы говорите! И?..

— Точно как вы сказали: нашли запертого человека. Совсем сумасшедший, силища неимоверная, трех констеблей чуть не изувечил, пока его скрутили! Остальные наверху были, перепились уже, ну да живо протрезвели!

— Это был Барентон? — живо спросил я.

— Он самый, — кивнул инспектор. — Прочие, как поняли, что дело дрянь, живо друг дружку топить начали. Ну, вы про наивняков этих знаете, наверно?

Я кивнул. Еще бы я не знал!

— Ну вот… Пьянство, разврат до добра не доводят, да и возраст уже не юный. Почуяли, что дело-то плохо, стали средства разные искать. А у Барентона брат — аптекарь, вот и состряпал какое-то снадобье. И так, говорят, поначалу помогало, что нарадоваться не могли! Одна беда — волосы сильно расти стали.

Ларример, неприметно маячивший за спиной инспектора, навострил уши.

— Ну да это-то не беда, — продолжал Таусенд. — А аптекарь, Ричард Барентон, парень ушлый. Решил — что задаром-то трудиться? Открыл лавочку. Неплохо заработать успел… Брата даже деньгами ссужал. А потом пошло-поехало: у многих чердаки течь давать начали. Утром очнутся в какой-нибудь канаве — и не помнят, как там оказались. В драку лезли, чуть что. А потом один какой-то вместе с Джозефом повеселиться отправился. Очухался утром, а рядом мертвая девица и Джозеф на полу храпит, весь в крови… Парень сам чуть концы не отдал. Он, видите ли, еще не совсем разума лишился, вроде помнил, что она деньги вперед требовала, так не соглашалась. Ну, Джозеф обозлился и ее того… порешил. — Инспектор вздохнул. — То дело замяли, а остальные перепугались. Бросили эту заразу, Ричард лавку прикрыл, только Джозеф запастись успел, похоже, да переборщил. Совсем человеческий облик потерял, а компания эта боялась страшно, что он опять кого-нибудь убьет и всех выдаст. Ну и заперли от греха. Надеялись, он потихоньку в себя придет…

Что ж, обратной стороной силы стала агрессия, шарлатанское лечение только ухудшило состояние пациентов. Хм… а не зря ведь заведение то называлось «Бычья сила» — как видно, мистер Барентон был в курсе, что такое «уруз», и обладал к тому же весьма своеобразным чувством юмора…

— А тут и вы подоспели! — продолжал инспектор. — Ну, как вам сказочка на ночь?

— Омерзительно, — искренне сказал я. — Инспектор, но, если они ничего не помнят, выходит, убийства женщин так и останутся нераскрытыми?

— Как убивали-то, они и впрямь не помнят, — хмыкнул Таусенд. — А вот как тела потом прятали — очень даже. Запоют как миленькие! Ну, может, не все там убийцы, да только остальные их покрывали… — Он помолчал. — Что ж, мистер Кин, вынести вам официальную благодарность от лица полицейского управления, что ли?

— Не стоит, право! — решительно отказался я. — Мне вот только такой известности еще не хватало! И так происшествие в цветочном павильоне три дня в газетах полоскали…

— Не любите славу? — тоном искусителя поинтересовался инспектор.

— Нет, — искренне сказал я.

— Так она вся нам достанется, не обидно?

— Ни капли, — усмехнулся я. — Это ведь была просто случайность!

— Примите благодарность от меня лично! — Таусенд поднялся и церемонно протянул мне руку. Я пожал ее и не сразу понял, отчего лицо инспектора приняло столь странное выражение. Потом догадался: я так и не сумел вымыть всю краску из-под ногтей. Интересно, что он обо мне подумал? — Гхм… Ну, доброй ночи!

— Доброй ночи, инспектор, — попрощался я и повернулся к Ларримеру. — Ну-с, что вы на это скажете?

— Я скажу лишь одно, сэр… — строго ответил дворецкий. — Реклама — зло!

Шип непомерно остер —

Ранит и воинов, и беззащитных.

Горе тому, кто коснется его!

Англо-саксонская хроника

Повязав галстук, я отступил на шаг назад и придирчивым взглядом окинул свое отражение в большом зеркале. Оттуда на меня смотрел безупречно одетый рослый широкоплечий джентльмен. Ну что мне стоило уродиться, скажем, кривоногим или даже горбатым? Тогда юные леди не уделяли бы мне столько внимания, а я мог бы спокойно заниматься своими делами — моим малюткам все равно, как я выгляжу! Впрочем, боюсь, и в этом случае я изнывал бы от навязчивого внимания: в нашем городке не так много перспективных женихов, а далеко не все семейства могут позволить себе отправить дочерей в столицу на ярмарку невест.

Я на всякий случай проверил, все ли в порядке с глазами. Да, совершенно одинаковые, светло-голубые, не придерешься. Хм… может быть, я тогда свалял дурака? Может, стоило лишиться чего-нибудь еще? Хотя… смотрите выше. Даже однорукий отставной полковник Стивенсон пользуется бешеным успехом, хотя у него еще и ревматизм, и он непрерывно жует табак, отчего пышные усы его совсем пожелтели.

А я… ну что — я? В общем-то ничего особенного. Черты лица наводят на мысли о лошади (породистой, разумеется) — это у нас семейное, я удался в отца, а не в круглолицую красавицу-матушку. Рост тоже отцовский, а всем прочим я обязан суровому воспитанию. Я уже упоминал, что не слишком любил занятия спортом, приличествующие джентльмену, но моего мнения никто не спрашивал. Нет, мне нравится наблюдать за крылатыми парусниками, и я ничего не имею против морской прогулки, но только если с парусом управляется кто-нибудь другой. Лошадей я предпочитаю любить на расстоянии, как и родственников. Не нахожу ничего интересного в верховой езде: ну что за удовольствие часами трястись на спине четвероногого, которое вдобавок может лягнуть или укусить? (Кстати, никто никогда не верил мне, что два страшенных шрама на плече я заполучил не от какого-нибудь леопарда или даже тигра, а всего лишь от зловредного жеребца.) А уж охота — вот увольте!

Конечно, все эти умения мне пригодились в жизни, хотя я предпочел бы этого избежать… Единственное, что меня устраивало, — это занятия греблей. Вернее, мне нравилось выгрести на середину реки, осушить весла, лечь на дно лодки и плыть, куда река несет, разглядывая облака. Правда, пару раз я чуть не угодил таким манером под пароход… Обратно же, если не находилось какого-нибудь сердобольного капитана парового катерка, согласного взять меня на буксир, приходилось выгребать против течения — отсюда и прочие достоинства моего сложения. Бедный портной, вечно он мучается из-за ширины моих плеч — нужно же, чтобы костюм сидел как должно!