Тридевятые царства России - Анджей Иконников-Галицкий

На Руси в это время наступило тёмное время удельной анархии. В восточной Европе выросла великая держава Батыя, ядро которой – Средняя и Нижняя Волга. Установившееся над Русью «татарское иго» – власть Нижней Волги. Тем не менее три столетия не прошли даром. За это время на Волго-Окских землях завершился процесс слияния коренных угро-финнов с пришлыми славянами, родился великорусский народ. В четырнадцатом веке великорусский народ встал на ноги, в пятнадцатом добился независимости, в шестнадцатом – приступил к созданию своей великой державы. Первым великим историческим деянием великороссов, первым решительным шагом к образованию Великой России стало завоевание Поволжья.

К этому времени держава Батыя распалась; Булгар был разорён в смутах и не воскрес; на Нижней Волге кочевали ногайцы; на Среднем Поволжье господствовала воинственная Казань. Русские тоже не теряли времени даром. Костромские и Нижегородские земли ещё в предшествующие столетия стали чисто русскими. Опираясь на них, русское население к началу шестнадцатого века продвинулось по Волге ниже Нижнего; границей его сплошного расселения стала река Сура, впадающая в Волгу посередине между Нижним и Казанью.

От рубежа Суры началось решающее наступление России в Поволжье. В 1523 году, при государе Василии Ивановиче, в устье Суры была основана крепость Васильсурск: угроза Казани. В борьбе с Казанью Россия неуклонно продвигалась по Волге вниз. Строились новые крепости, и под их защиту переселялись мирные крестьяне. В 1550 году был построен Свияжск на полтораста вёрст ниже Васильсурска. Затем – рывок: в 1552 году Казань взята и становится русской крепостью; в 1556 году сдалась Астрахань, и рядом с ней возводится новая Астрахань, уже как опорный пункт Москвы; в 1557 году строится город и крепость Чебоксары; в 1586 году – Самара; в 1589-м – Царицын; в 1590-м – Саратов. В течение сорока лет, при царях Иване и Фёдоре, всё течение Волги от истока до устья впервые в истории объединилось под единой государственной властью – властью московского самодержца.

Но «завоевать» – ещё не значит «освоить». На пути русского переселенца в Поволжье вставали два препятствия: враждебность местных жителей и природные условия – степь. Чтобы замирить завоёванные племена и приспособиться к новой природной среде, требовалось время. А время-то как раз и сыграло с Московским царством злую шутку. Не прошло и полутора десятилетий после завершения триумфального шествия России вниз по Волге, как на другом конце державы вспыхнула Смута. И вот тут в истории русского Поволжья наступает самый острый, драматический период.

Неосвоенность завоёванной части Поволжья создала там своеобразный социально-политический вакуум: отсутствие сплошной власти и сплошного хозяйственного населения. Этот вакуум быстро был заполнен казаками. Волжское казачество шестнадцатого-семнадцатого веков – стихия степи и воли, буйная подвижная среда «вольных и гулящих» людей, утративших свою этническую и социальную принадлежность, самоорганизовавшихся в военной демократии, знающих лишь боевое братство, войну и грабёж. Русское Поволжье разделилось на две страны: Верхнее, где жило сплошное оседлое трудовое население и господствовал социально-политический режим Московского царства, и Нижнее, где хозяйничали казачьи ватаги, возглавляемые удалыми атаманами, и где власть Белого Царя ограничивалась укреплёнными городами и посадами. Между двумя Поволжьями отношения были напряжены. Правительство вело в отношении казаков двойственную политику, стесняя их «волю» стрелецкими гарнизонами и принимая при случае на службу: куда-нибудь подальше от Волги. Эта среда выдвигала периодически легендарных вождей и героев, таких как Ермак и Стенька Разин. Народ слагал о них песни – и постоянно терпел урон от их беспокойного буйства.

Поволжье сидело на пороховой бочке. Равновесие между Верхом и Понизовьем поддерживала только твёрдая рука московского царя. Весной 1605 года власть земских царей Годуновых внезапно рухнула. Это был удар молнии. Порох взорвался. Огонь смуты, раздуваемый ветром казачьей вольницы, стремительно распространился по всей русской земле.

Верхневолжская Россия – в стихиях земли и воды. Нижняя Волга – огонь и ветер. Именно казаки (а не польская шляхта) были самой массовой и надёжной опорой всех самозванцев, ужасом и разрушением русской земли. По мере своего развития Смута всё больше и больше приобретала характер войны двух Поволжий – Верхнего и Нижнего. В то время пока понизовые казаки хозяйничали на развалинах сожжённой ими Москвы, центр русской земли переместился в верхневолжские города. Нижний и Ярославль стали во главе нового земского движения. Вождь его – нижегородский человек Минин; духовный предтеча, погибший в осаждённом московском Кремле, патриарх Гермоген – бывший митрополит казанский. В собранном ополчении участвовали многие города и волости, но главную силу составляли верхневолжские рати. И за стеной этого войска уже тогда угадывался образ будущего царя, костромского вотчинника Михаила Романова.

В конце концов, Верхняя Волга победила; Москва была освобождена; Астрахань, последняя опора «воровских» казаков, была блокирована и сдалась. Земля и вода возобладали над огнём и ветром. Символом восстановления земского порядка стало избрание на престол царя Михаила. Всегда вызывало удивление: почему именно он? Не Пожарский, вождь ополчения; не родовитейшие из бояр. Почему Михаил Романов, незаметный и больной, в чьих жилах не было ни капли великокняжеской крови? Объяснить избрание Михаила можно только одним: связью его с Верхней Волгой.

В своё время, после захвата поляками Москвы, Романовы укрылись в своих костромских вотчинах за Волгой. Сюда пробирался за ними вражеский отряд, заведённый Иваном Сусаниным в болота. Позднее они перебрались в Ипатьевский монастырь, что при Костроме, как раз между двумя столицами земского движения – Ярославлем и Нижним. Здесь Михаил принял власть, здесь оставался первое время после избрания. Место это особое. Оно связано с явлением Фёдоровской иконы Божией Матери, почитаемой со времён князя Василия Ярославича, в великое княжение которого (1272–1276) Кострома была столицей Руси. Существенна и связь Ипатьевского монастыря с Годуновыми: по преданию, здесь произошло чудесное обращение в христианство родоначальника Годуновых Мурзы Чета; в монастыре отстроены были палаты Годуновых; в них-то и поселился новоизбранный царь Михаил.

Провозглашением нового Государя Всея Руси в стенах Ипатьевского монастыря Верхнее Поволжье подчёркивало своё историческое торжество над другими землями страны и объявляло о примирении с памятью неудачливой земской династии Годуновых.

Верхняя Волга возвела на престол своего ставленника. Наступают десятилетия подъёма хозяйственного и политического значения верхневолжских городов. Богатеют и отстраиваются Ярославль, Кострома, Нижний. Размах строительства здесь – едва ли не больший, чем в Москве. Кипят ярмарки – в том же Ярославле, в Нижнем, в Макарьеве. Растут и города второго ряда: Калязин, Рыбинск, Борисоглебск, Кинешма. Их выборные люди вместе с государем и боярами участвуют в разборе важнейших государственных дел на Земских соборах. Однако этот расцвет оказался недолгим.

Верхневолжские города продолжали расти и шуметь, но завоёванное кровью экономическое и политическое значение постепенно потеряли. В судьбу их вмешалась геополитика. Богатство и благополучие верхневолжских городов базировалось на транзите товаров из Индии и Китая в Европу, и пока Волга оставалась крупнейшей транспортной магистралью Евразии, их процветание было обеспечено. Но на протяжении семнадцатого века индийско-дальневосточную торговлю берут в свои руки англичане, пути европейско-азиатской торговли перемещаются на моря. Дело довершил политический хаос в Персии, поставивший под угрозу безопасность каспийского водного пути. Значение волжского транзита стало падать, торговля поволжских купцов – хиреть. К тому же и ситуация в России складывалась неблагополучно. Постоянная война, которую вела Москва на западных границах, постоянная борьба с внутренней нестабильностью выдвигали на первый план в государстве военно-служилое дворянство в ущерб торгово-промышленному посадскому сословию, составлявшему социальную силу Верхней Волги. Орловский, смоленский или псковский помещик оттеснил ярославского или нижегородского купца от рулей власти. Связь верхневолжской земли с избранной ею династией ослабла. С ослаблением Верхней Волги Понизовье снова подняло голову.