Мифы и легенды Греции и Рима - Эдит Гамильтон

За исключением сказания о наказании Прометея, изложенного Эсхилом в V в. до н. э., материал для этой главы взят мною в основном из Гесиода, жившего по меньшей мере на триста лет раньше. Он – главный авторитет в области мифов о начале всего сущего. Его подход характеризуют недоработанность сказания о Кроне и наивность истории Пандоры.

Эти слова, принадлежащие Мильтону, очень точно выражают соображения древних греков относительно того, что же существовало в начале всех вещей. В далеком темном прошлом, бесчисленное множество веков тому назад, задолго до появления богов существовала только некая бесформенная и неупорядоченная масса Хаоса, над которой нависала еще не разделившаяся тьма. Наконец, но каким образом, никто так и не пытался выяснить, это бесформенное еще небытие породило двух детей. Их звали Ночь и Эреб. Это имя означает неимоверной глубины бездну, в которой обитает смерть. Во всей вселенной не существовало ничего другого; все было черным, пустым, безмолвным и бесконечным.

А потом произошло чудо из чудес. Каким-то таинственным образом из этой ужасной, лишенной какого-либо содержания пустоты вдруг появилась самая прекрасная вещь на свете. Автор множества пьес, великий комический поэт Аристофан живописует ее появление в следующих часто цитируемых строках.

Итак, Любовь родилась от союза Ночной тьмы и Смерти, и после ее рождения порядок и красота начали постепенно изгонять неупорядоченность из мира. Любовь создала Свет и его спутника, сияющий День.

Затем была создана Земля, но каким образом и при каких обстоятельствах, никто тоже выяснить не пытался. Просто она была создана, и все. Правда, с появлением Любви и Света ее появление выглядело вполне оправданным. Поэт Гесиод, первый грек, пытавшийся объяснить дальнейшее формирование мироздания, описывал этот процесс следующим образом:

Во всей этой картине мироздания еще не делалось различий между астральными категориями и их персонификациями. Земля мыслилась как твердь и – хотя смутно – как некое живое существо. Небо мыслилось как расположенный над Землей голубой небосвод, хотя в некоторых случаях оно действовало так, как поступало бы человеческое существо. Для людей, рассказывавших эти истории, вся вселенная была живым организмом с тем же типом жизни, какой они наблюдали у себя. Они были индивидуумами и поэтому наделяли личностными свойствами все, что обладало очевидными признаками жизни, все, что двигалось и изменялось: землю в зимний и летний сезоны; небо с перемещающимися на нем звездами; беспокойное море и т. д. Правда, это была довольно нечеткая персонификация: подразумевалось нечто неопределенное и вместе с тем огромное, что своим движением вызывало изменения и поэтому было живым.

Но когда эти ранние «космографы» заговаривали о приходе Любви и Света, они тем самым готовили почву для появления человечества, и персонифицировать главные объекты мироздания они начали более строго и точно. Силам природы они придали определенные формы. Они думали о них как о предтечах человечества и наделяли их личностными свойствами в гораздо большей степени, чем землю или небеса. По их мнению, силы природы во всех отношениях вели себя как человеческие существа, например, ходили и вкушали пищу, чего, очевидно, не могли совершать Земля и Небо. Они, так или иначе, стояли в стороне от других стихийных сил. Они были, конечно, живыми, но это свойство проявлялось в них особенным образом.

Первыми существами, которых вполне можно было назвать живыми, были дети Матери-Земли и Отца-Неба (Геи и Урана). Они были чудовищами. Как мы представляем себе, что земля была когда-то заселена немыслимыми гигантскими созданиями, так считали и древние греки. Однако они мыслили их не в виде, скажем, гигантских ящеров или мамонтов; они представлялись в чем-то человекоподобными, но все-таки не людьми. Они обладали разрушительной силой, сравнимой с мощью землетрясений, ураганов и вулканов. В сказаниях они не выступают в виде реальных живых существ. Скорее, принадлежат миру, в котором жизни, как таковой, еще не существовало: происходили лишь гигантские перемещения непреоборимых сил, вздымающих горы и осушающих моря. Греки, очевидно, воспринимали эти силы именно так, поскольку в своих сказаниях подразумевают в них существование жизни, но в форме, не похожей ни на одну из жизненных форм, известных человеку.

Трое из этих существ, гигантских и чудовищно сильных, имели по сто рук и по пятьдесят голов. Трое других получили имя киклопов (циклопов), то есть «круглоглазых», потому что у каждого из них был только один огромный глаз, круглый, как колесо, и размещавшийся в середине лба. Киклопы тоже были гигантского роста и, возвышаясь над поверхностью земли как огромные горы, отличались неимоверной разрушительной силой. Последними у Геи и Урана на свет появились титаны. Их было много, и они совсем не уступали своим старшим братьям ни ростом, ни мощью, но они не воплощали собой чисто разрушительные силы. Некоторые из них даже оказывали людям благодеяния. После того как были сотворены люди, один из них даже спас человечество от гибели.

Эти ужасные создания вполне естественно мыслить как детей Матери-Земли, исторгнутых ею из своих мрачных недр, когда мир был еще молод. Но крайне удивительно, что они считались также детьми Неба. Однако греки представляли себе ситуацию именно таковой и, кстати, представили Урана довольно скверным отцом. Он возненавидел создания со ста руками и пятьюдесятью головами, хотя они и были его собственными сыновьями, и по мере того, как они появлялись на свет, заключал их в одном ему известном месте в глубинах Земли. Киклопов и титанов он на время оставил в покое; но Гея, разъяренная подобным обращением с ее детьми, обратилась за помощью к другим своим детям. Достаточно смелым оказался только один из них – титан Крон. Он выждал удобный момент и жестоко искалечил отца. Из его крови родились гиганты – четвертое поколение чудовищ. Из этой же крови родились Эринии (Фурии). Их задачей было преследовать и наказывать грешников. Их называли «те, кто ходят во мраке». На них, с их извивающимися змеями вместо волос и глазами, источающими кровавые слезы, было страшно смотреть. Все прочие чудовища в конце концов были изгнаны с земли – но только не Эринии. Пока в мире существовал грех, изгонять их было нельзя.

С этого времени на бесчисленное множество веков хозяином мира стал Крон (римляне называли его Сатурн) вместе со своей женой-сестрой Реей (One по-латыни). В конце концов против него восстал один из его сыновей, будущий повелитель неба и земли. Греки звали его Зевс, а римляне – Юпитер. На восстание у него были причины, поскольку Крону стало известно, что один из его сыновей со временем свергнет его с трона, и Крон задумал обмануть судьбу, проглатывая своих детей по мере того, как они рождались. Но когда Рея родила Зевса, своего шестого ребенка, ей удалось тайно перенести его на Крит. Супругу же она подсунула большой завернутый в пеленки камень, который Крон принял за ребенка и проглотил. Когда Зевс подрос, он с помощью своей бабки Геи заставил своего отца извергнуть и этот камень, и пять своих старших братьев и сестер. Камень был установлен в Дельфах; века спустя великий путешественник Павсаний сообщил, что видел этот камень около 180 г. н. э.: «Это – камень не очень больших размеров, который дельфийские жрецы каждый день умащивают маслом».