Дитя лета - Луанн Райс

– С добрым утром, мое солнышко!– встретила ее мама. – С днем рождения!

– Спасибо. Мне уже девять лет, – улыбнулась Роуз.

Мама тоже улыбнулась ей. Она старалась не показывать виду, что присматривается к Роуз в поисках признаков ее самочувствия, а Роуз со своей стороны всячески старалась их не выдать. Она знала, что должна сообщить маме, что только что у нее был приступ, но она также знала, что мама может отменить из-за этого праздник.

Она решила покончить со всем разом: выпила сок, съела кашу, приняла витамины и антибиотики – этого требовала предстоящая операция во избежание сердечных инфекций, которые могли повлечь за собой нежелательную отсрочку. Мама поставила CD с музыкой, той, что больше всего нравилась Роуз: это была песня «Аврора» группы «Спирит». Даже просто услышать эту песню уже было счастьем, потому-то мама ее и поставила.

– Будем смотреть или отложим это до корабля? – спросила мама, держа в руках несколько свертков.

Роуз потерла ладонь о ладонь и прыгнула на свой стульчик. Лицо мамы расплылось в улыбке, она была счастлива уже просто видеть, как радостно взволнована дочь.

–"А это обязательно – ждать до корабля? – спросила Роуз.

Мама покачала головой:

– Вовсе нет, моя радость. Это же твой день рождения, можешь все распаковать прямо сейчас.

Роуз так и сделала. Каждый пакет был обернут по-своему: в красивую бумагу с Роузми и лентами или с птицами, летающими под бантиками в виде сердечек. Роуз развязала ленты, сняла бумагу и внутри обнаружила четыре новые книжки, телескоп, дневник с замочком и маленьким ключом и плюс ко всему новую вышивку.

– Мама! – ахнула она, разматывая полотно. Оно еще не было оформлено, как остальные. Роуз ощутила ткань под руками: по краям тонкая канва, а в середине – мягкое поле нитей, создающих картину, исходящую прямо из маминого сердца. Это самая новая история в жизни Роуз, которая тоже украсит стену ее спальни. – Как красиво!

– Тебе нравится? – спросила мама, наклонившись и обнимая Роуз за плечи.

– Очень нравится! – прошептала дочь, не смея оторваться от изображения Кейп-Хок: в обрамлении высоких скал и сосен простирался огромный залив, на берегу белел роскошный отель, а вдали две девочки – несомненно, Роуз и Джессика – катались на спине белого кита.

– Это я и моя самая лучшая подруга, – решила убедиться Роуз.

– Каждому человеку нужен лучший друг, моя милая, – сказала мама.

– Она сегодня придет?

– Кто, Джессика? Ее мама обещала. А теперь давай-ка собираться. Корабль отправляется ровно в девять, и нам вовсе не хочется отплыть без новорожденной.

Роуз весело кивнула. Пока мама мыла посуду, она отправилась в прихожую перед своей комнатой переодеться в праздничное платье. Она положила вышивку на кровать и еще раз посмотрела на улыбающиеся лица девочек. Подойдя к окну, она закрыла глаза и нарисовала в воображении своих лучших друзей, старого и нового, и все думала: если бы только, если бы…

В день рождения у нее всегда рождалось много-много новых желаний, в основном тайных. В прошлые годы она мечтала о том, чтобы в ее жизни магическим образом появился отец, который любил бы ее, хотел бы быть с ней, хотел бы стать частью семьи. Ей хотелось, чтобы в саду появилась бабушка и растила там цветы. Ей хотелось поправиться, носить в груди здоровое сердце – не только для того, чтобы бегать и играть, но и для того тоже, чтобы мама не волновалась и не боялась ее потерять.

Но в этом году Роуз мечтала только о двух вещах. Таких маленьких-маленьких, простых-простых, даже просить неловко по сравнению с огромными желаниями предыдущих лет. Два маленьких тайных желания…

* * *

В восемь тридцать Мариса и Джессика уже проезжали указатель СЛУЖБА СЕМЬИ НИЛ ПО НАЙМУ ПРОГУЛОЧНЫХ СУДОВ и заходили на парковку в док. Мариса еще не отвыкла поглядывать в зеркало заднего слежения, чтобы убедиться, не преследуют ли ее. Она остановила свой выбор на этом глухом месте именно в связи с его отдаленностью, где вероятность, что Тед наткнется на них, была ничтожно мала. Но в то же время существовала еще одна скрытая причина переезда именно сюда, что, несомненно, поразило бы его, если бы он вдруг нечаянно догадался.

Прадед ее мужа был канадским китобоем. И в одном из его старых фотоальбомов хранилась фотография китобойного судна – прямо здесь, в этом самом доке, зимой – и за обледенелыми мачтами и снастями волшебно вырастали заснеженные скалы фьорда. Мариса помнила, как вглядывалась в это изображение с невольной мыслью о том, будто перед ней порт на краю света. Прекрасный, суровый и загадочный.

Паркуясь, она выбрала самое дальнее место, так чтобы видеть всех, кто подъезжает к стоянке. Ей не нравилось, когда кто-то появлялся из-за спины.

Человек, с которым она рассталась, был настолько жесток, что убил щенка ее дочери только из-за того, что тот лаял по ночам. Марисе пришлось забрать ребенка, сбежать из дома, поменять даты рождения, только чтобы не дать ему преследовать их. Она научилась быть очень осторожной – всегда и везде.

Открыв сумку, она достала оттуда небольшую коробочку.

– Девочка моя, я знаю, что мы с тобой обещали сохранять верность новой версии нашей жизни, но все же есть то, чему я не в силах сопротивляться. С днем рождения…

– Мамочка! – воскликнула Джессика. – Это мне? Можно я открою?

– Да. Твой настоящий день рождения наступит через несколько дней. Я подумала, что мы воспользуемся праздником Роуз, чтобы тайно отметить и наш праздник.

Джессика сняла ленточку, разорвала обертку и открыла бархатную коробочку. Выражение ее глаз стоило всех печалей и невзгод, которые им довелось пережить, – выражение полнейшего, абсолютного счастья.

– Бабушкино колечко!

– Да, родная. Ее медсестринское колечко…

– Она носила его, когда служила медсестрой во флоте, и в педиатрии, и сиделкой, правильно?

– Правильно. Ты ведь все знаешь. Ей очень нравилось помогать людям, и это вдохновило меня тоже стать медсестрой. Может быть, и ты последуешь нашему примеру.

– И я сумею помочь Роуз?

Мариса кивнула. Вчера она сидела допоздна, читая все, что нашла, о детской кардиологии. Она не знала точного диагноза Роуз, но, исходя из симптомов, которые были у девочки налицо, и того факта, что ей предстояла запланированная операция, она поняла, что положение очень серьезное. Может быть, бабушкино колечко придаст Джессике собранности и воли перед лицом тяжкого заболевания подруги.

– Мам, а нас не укачает на корабле?

– Нет. Для этого я надену тебе вот этот браслет, – сказала Мариса, просунув тонкое запястье дочери в эластичное кольцо. – Вот эта бусинка должна помещаться на пульсе, это убережет тебя от морской болезни.

– А как же ты? У тебя такой есть?

Мариса не ответила, сосредоточившись на том, чтобы придать браслету правильное положение.