Noir - Борис Сапожников

По дороге до Марния Руфус и Пятницкий слышали лишь несколько очередей — пулемётчики гоняли какую-то мелкую нечисть, а может, просто палили для острастки по теням. Удивительно спокойное путешествие, даже спустя столько лет после войны.

В Марнии Руфуса с Пятницким встречали такие же неприметные люди в недорогих костюмах, которые усадили их в автомобиль, и тот покатил в сторону военного порта. Руфус впервые был в этом некогда беззаботном курортном городе, правда, с не самой лучшей репутацией, который во время войны превратили в урб-крепость, защищавший побережье Розалии. Быть может, раньше он и выделялся чем-то на фоне других городов, однако теперь представлял собой зрелище самое унылое. Многоквартирные дома, возведённые уже после войны по одному проекту, высотные здания государственных служб, словно довлеющие надо всем вокруг, конторские башни, где работали сотни клерков, стены заводов, из-за которых торчали коптящие небо трубы. Очень быстро Руфусу надоело любоваться всем этим — в столице насмотрелся, — и он задёрнул шторку. Правда, спина водителя оказалась ничуть не более интересным зрелищем.

Ехать пришлось довольно долго — Марний был немаленьким даже по меркам урбов, превосходящих довоенные города в несколько раз, и Руфус успел откровенно заскучать. Сидевший рядом Пятницкий был удивительно молчалив и думал о чём-то своём. Отвлекать его от мыслей Руфус желания не имел.

Место строительства макроорудия не было секретом ни для кого в Марнии, сложно скрыть его воистину гигантский ствол, нависающий над частью порта. Однако территория вокруг него была закрыта, и автомобилю, в котором ехали Руфус с Пятницким, пришлось миновать несколько блокпостов, где у всех проверили документы, а на последнем даже вежливо, но настойчиво попросили выйти. За последние ворота пройти можно было только пешком. Люди в костюмах за них и вовсе не попали, передав подопечных с рук на руки местной охране.

Охраняли комплекс крепкие ребята в форме жандармерии на предприятиях. Почти все, кого заметил Руфус, были либо чернокожими выходцами из африканских колоний, либо орками. В общем, самыми верными и неподкупными ребятами, каких только можно найти среди подданных королевы Анны.

На последнем посту Руфуса с Пятницким встречали не только жандармы, но и двое авантажных господ в хороших костюмах. Первый оказался местным контрразведчиком, видимо, по соображениям секретности он пренебрёг элементарной вежливостью и не представился. Второй же сообщил, что зовут его мсье Легаре, но лучше обращаться «профессор Легаре», и что он является непосредственным начальником Руфуса.

— А я как же? — удивился Пятницкий.

— Вообще-то я руководитель всего проекта по строительству макроорудия, — уточнил профессор Легаре, — вы же, мсье Пьятницки…

— Пьят, с вашего позволения, — позволил себе перебить профессора Пятницкий, который терпеть не мог, когда коверкают его фамилию, так что он словно становится выходцем из восточных провинций Экуменической империи. — Макс Пьят.

— Вы, мсье Пьят, — поправился, как будто не заметив невежливости, Легаре, — станете работать в световой лаборатории. У вас будет свой непосредственный начальник. Господа из нашей охраны проводят вас к нему.

— Но я думал…

— Нет, мсье Пьят, — теперь уже Легаре перебил Пятницкого, — вы будете работать не вместе с мсье Дюкеттом. — Он кивнул жандармам, те подхватили баул Пятницкого, и ему ничего не оставалось, кроме как последовать за ними.

— Простите за эту демонстрацию, мсье Дюкетт, однако вам и в самом деле придётся работать на несколько ином поприще, нежели мсье Пьяту, — сказал Легаре, проводив взглядом жандармов и Пятницкого.

— Не доверяете ему? — спросил Руфус, хотя и сам отлично знал ответ.

— Не до конца, ведь он — не уроженец Розалии, а значит, не достоин полного доверия.

— Как будто среди урождённых подданных не было предателей, — усмехнулся Руфус, шагая следом за Легаре.

Они с профессором направились в противоположную сторону. Комплекс вокруг них не отличался от многочисленных заводов и фабрик отца Руфуса — серые блочные здания, которые легко возводятся. Говорят, во время войны, когда заводы эвакуировали из прифронтовой полосы, такие десятками строили чуть ли не в голом поле, лишь бы укрыть от непогоды станки и людей. Единственным отличием был уже громадный, хотя и явно незаконченный ещё ствол макроорудия, нависающий надо всем комплексом.

— Да, есть примеры и среди аристократии, — Легаре пошёл даже дальше, нежели высказался Руфус, — однако это не повод доверять людям вроде Пьята. Вы знакомы с его биографией?

— Признаться, нет. Мне не очень интересно, кем он был прежде. Я знаю его как талантливого инженера, и мне этого достаточно.

— А я вот, знаете ли, ознакомился, по настоятельной просьбе нашего контрразведчика. Он был резко против присутствия у нас Пьята, и когда я потребовал объяснений, просто передал мне его досье.

— И что в нём такого примечательного?

— Начать хотя бы с того, что Пьят вовсе не руславиец, как представляется, а уроженец Крайны, точнее, тогда ещё провинции Экуменической империи. Во время отделения восточных провинций от разваливающейся метрополии и гражданской войны он успел отметиться и у имперцев, и у повстанцев разного рода. Ему приписывают лучи смерти, решившие исход битвы за столицу Крайны, кстати. Он вам ничего такого не рассказывал?

— Нет, — пожал плечами Руфус, — он любит побахвалиться своими научными достижениями, однако об этом не говорил ни разу. Но неважно. По мне, так это самая обычная биография для эмигранта в наше время.

— Как сказал наш контрразведчик, нет ни одного повода доверять ему. И тут я с ним полностью солидарен.

Имени у контрразведчика, по-видимому, не было вовсе, потому что даже Легаре упоминал его только по должности.

— Да и то, что я вам покажу сегодня, слишком важно и секретно, чтобы становиться достоянием слишком широкого круга людей, — добавил профессор.

Внутренний комплекс оказался достаточно велик, и Руфус с Легаре прошагали никак не меньше четверти часа, пока не добрались до нужного здания. Пока шли, вокруг них царила обычная деловитая суета военного объекта. Куда-то спешили люди в синих халатах, надетых поверх обычных костюмов, то и дело попадались жандармы, грозно поглядывающие на всех из-под козырьков форменных кепи, рабочие заносили или выносили из складов целые штабеля ящиков. Но путь Руфуса и ведущего его Легаре вёл мимо всего этого — к целому комплексу зданий, соединённых между собой переходами, над которым нависал ствол макроорудия.

Перед входом в этот комплекс был оборудован самый настоящий дот, ощетинившийся стволами пулемётов, а металлические ворота не уступали толщиной тем, что преграждали дорогу на въезде на место строительства. Ни одного охранника снаружи не было. Как только Руфус и Легаре подошли к дверям, в створке с лязгом открылось окошко.

— Стоять, — раздался грубый голос, выдающий в говорящем орка, — документы на обоих. Подходит один. Второй шевельнётся — стреляем.