Счастье есть - Александр Шохов

– А вдруг ящик и вправду работает? – спросил Алекс. – Этот богатей Холливуд, он бы не стал просто так миллионами бросаться.

– Скажи еще, что адронный коллайдер профинансировали люди, которые хоть что-нибудь понимают в этой технике, – усмехнулся Макс. – Просто ученые и инженеры пообещали им найти частицу Бога, те и повелись.

– Но, по сути, Эммануил вчера сделал то же самое: пообещал всем присутствующим божественный уровень удачливости, – сказал Алекс.

– Могу признаться, что я тоже связывал с его ящиком определенные надежды, – признался Макс. – Пока не решился на отношения с Маней. Я надеялся, путешествуя по веткам реальности, оказаться там, где моя жена и мой сын живы, а я погиб. Но сейчас, когда я влюблен, я даже думать не желаю об этих противоестественных путешествиях. Понимаешь? У меня есть право на счастье, и я уже счастлив. Так зачем мне прыгать в ящик?

– А если твои отношения ни к чему не приведут? – спросил Алекс.

– Я уже думал об этом, – Макс помрачнел. – Тогда ящик выглядит неплохим выходом.

– Вот то-то, – сказал Алекс с набитым ртом.

– Но все же, – добавил Макс. – Все же я не полезу в ящик.

Кексы были вкусные, конфитюр еще вкуснее.

– А я вот все еще думаю, что мне бы путешествие в ящике не помешало, – сказал Алекс. – Есть шанс оказаться там, где я погиб, а жена у меня любящая и не истеричная… И где мои дети меня любят. Как ты думаешь?

Макс посмотрел на друга.

– Я все понимаю, Алекс. Шанс есть. Но только очень маленький. Шанс наладить нормальные отношения с близкими здесь, в этой ветке реальности, я бы расценивал как более весомый.

Макс сочувственно посмотрел на погрустневшего друга и добавил:

– Хотя в твоем случае, даже не знаю, что вероятнее.

Алекс выглянул в окно.

– О! Твоя подружка уже во дворе, – сказал он.

– Ну тогда пошли. Я только ноутбук возьму.

– А мне надо пластырь на ухо наклеить, – вспомнил Алекс. – А то, наверное, смешно выгляжу.

Маня была в очень коротком ярко-синем платьишке в мелкий белый горошек. Смотрелось оно на ней настолько соблазнительно, что у Алекса брови взлетели к волосам, а челюсть отвисла.

– Слюнотечение останови, – посоветовал Макс. – А то еще довезешь нас до ближайшего столба.

– Ладно-ладно… Ты великолепно выглядишь, Маня, – Алекс расплылся в улыбке.

– Спасибо, – Манечка сделала кокетливый книксен.

Макс обнял ее и поцеловал. Маня прямо-таки светилась от счастья. Она села на заднее сиденье вместе с Максом, а Алекс взгромоздился за руль. Вся спинка водительского сиденья, а также руль и рычаг коробки передач были запачканы засохшими каплями крови.

– Тебе бы тут помыть, – сказала Маня.

– А то вампиры будут в салон слетаться, – вставил Макс.

– Помою сегодня. Может быть. Куда едем? – спросил Алекс.

– Сначала Маню на работу забросим, на Нежинскую. А потом к твоему Эммануилу наведаемся.

– Опять к сумасшедшему собрались? – спросила Маня.

– Он позвонил утром, – пояснил Алекс. – Сказал, что из-за того, что мы ушли, из ящика вышел какой-то странный кот. Говорит, что количество наблюдателей в ходе эксперимента не должно было изменяться.

– Ну тогда тебе повезло, что я не вынула из сумочки дозиметр, – сказала Маня, доставая из сумочки прибор и передавая его Максу. – Следи за показаниями. И не слушай этого психа. За ним вот-вот уголовный розыск начнет гоняться за то, что он людей пытается довести до самоубийства.

– Резонно, между прочим, – сказал Алекс. – А мы все в свидетели пойдем.

– Или в соучастники, – кивнул Макс.

– Вообще у этого Эммануила какая-то квантово-механическая секта получается, – сказала Маня. – Секта верующих в кота Шредингера. В Одессе всегда хватало городских сумасшедших. Но кадры такого масштаба встречаются очень редко. Особенно получающие миллион за свое сумасшествие.

– Кстати, вы знаете, как у Эммануила фамилия? – спросил Алекс.

– Нет, – ответил Макс.

– Не поверите. Кошечкин, – сказал Алекс.

– Да ну? – воскликнула Маня, смеясь.

– Это у него фамилия по отцу, – сказал Алекс. – А мама его носит фамилию Коблицкая-Пиоттух. – Я это знаю, потому что помогал ему оформить договор на сдачу одной из его квартир в аренду.

– Это ж, кажется, мама Александра Блока была с такой фамилией, – сказал Макс.

– Он продолжатель этого славного рода, – сказал Алекс.

– Вы там осторожнее, – сказала Маня, на секунду становясь серьезной. – У этого Эммануила крыша уже вчера держалась на последней заклепке.

Маня выпорхнула из автомобиля на Нежинской, на мгновение показав прохожим свои ярко-синие трусики, и послала Максу воздушный поцелуй.

– Я тебя встречу в шесть, – крикнул Макс.

– Пока! – крикнула в ответ Маня, и скрылась в дверях офиса.

Друзья направились к Эммануилу.

– Давай только не будем там задерживаться, – предложил Макс.

– Я согласен. Надо еще пойти куда-нибудь позавтракать, – Алекс лихо завернул на перекрестке на желтый сигнал светофора. – А то я твоими бутербродами и кексами совершенно не наелся.

– Уважим желание раненого, – согласился Макс.

Ехать было два квартала. По сути, они дольше парковались, чем ехали.

Эммануил встретил их во дворе, у огромной лужи.

– Вы почему так долго? – спросил он.

– А что? Пока собрались, пока то, да се, – сказал Алекс.

– У меня же этот котище в квартире. Я вышел немного еды купить. А то он все мои запасы в холодильнике уничтожил. Я даже заходить туда боюсь, вот, жду вас.

– Сколько же было этих запасов, если их кот съесть может? – удивился Алекс.

– Он жрет и жрет, – пожаловался Эммануил. – Ив размерах увеличивается.

– Сейчас посмотрим, что за монстра ты из ящика вытащил, – усмехнулся Алекс.

Они поднялись по лестнице, и Эммануил пропустил их в квартиру первыми.

– Где тут гость из другого мира? – спросил Алекс, проходя в гостиную, посреди которой все еще возвышался знаменитый ящик, а возле него стояли два чемоданчика с миллионом долларов.

– А вот, знакомьтесь, – сказал Эммануил.

Из спальни вышел огромный кот, который был весьма отдаленно похож на виденного ими вчера белого котика. Он был крупнее, примерно в два раза, и кончики его шерстинок отливали серым. Котище посмотрел на вошедших, громко мяукнул и принялся тереться об худые ноги Эммануила. Размеры кота были настолько велики, что его поднятый кверху хвост щекотал Эммануилу промежность.