Ты просто огонь! Как стать блистательной - Джен Хэтмейкер

Не думайте, что этот узкий фактор относится только к женщинам-спортсменкам; физическая сила имеет тысячу вариантов с аналогичными положительными результатами. Пример: у двух моих подружек, Дженни и Шонны, золотые руки. Они сами делают мебель, вешают полки, могут покрасить две тысячи квадратных метров или собрать шкаф. Они измеряют, пилят, забивают гвозди, шьют шторы. Все это делают их тела! Какая сила! Я официально заявляю, что если с Брэндоном случится что-то ужасное, я женюсь на этих двух дамах. Мы будем жить долго и счастливо в организованном доме, где я буду готовить, а они будут моими женами.

Связь между физической силой и позитивным восприятием тела весьма очевидна. Я это отлично поняла. Приятно быть сильной. Приятно быть физически сильной любым возможным способом. И это касается всех, даже тех женщин, которые имеют инвалидность. Моя подруга Сьюзи пользуется инвалидным креслом, но при этом она является членом танцевальной труппы под названием Body Shift, которая выступает по всему городу. Если две другие теории эмбодимента по большей части активизируются в сознании, то физическая сила живет в мышцах, костях, руках и ногах. Она находится там не для шаблонов, а для того, чтобы продемонстрировать удивительные вещи, на которые способны наши тела. Она хочет, чтобы мы были активными теми способами, которые принесут нам жизнь, здоровье и хорошее самочувствие. Нет ничего неженского в поту или силе, спорте или драйве. Так выглядит свобода нашего тела, и это прекрасно.

«Мы не должны изо дня в день сидеть на месте. Мы можем двигаться, как мы хотим, и чувствовать, что мы имеем на это полное право. Физическая свобода включает в себя принятие физических желаний, аппетитов и возрастных изменений. Это означает, что мы не ругаем себя за то, что чувствуем голод, или за то, что с возрастом изменяется кожа или движения, а принимаем их как часть истории нашего „я“ и нашего тела», — писала Макбрайд.[26]

Все это совершенно не похоже на усвоенный нами урок. Сила заложена в реинтеграции нашего разума и тела, в заботе о себе с состраданием, в понимании, что мы не бестелесные души, а цельные, прекрасные люди, достойные любви.

Я обожаю написанные Элизабет Гилберт слова:

Я настолько ужасно относилась к своему телу. Я испытывала к нему откровенную ненависть. Я пренебрегаю им и обзываю, испытываю отвращение к его частям и лишаю его заботы. Я настаиваю на физических стандартах, которых оно никогда не сможет достичь. Я знаю, что оно не создано для нереальных шаблонов, но я ненавижу его за то, что ему с этим не справиться. Я не даю ему то, чего ему хочется в конкретное время: хлеб, сыр чеддер, апельсиновый сок, запеченный картофель. Я слишком сильно давлю на него и отказываю в отдыхе. Неважно, чего оно добивается, я никогда не буду с ним счастлива. Я едва признаю его роль в каждом драгоценном опыте моей жизни. Я смотрю на него с презрением.

И все же каждое утро, как бы ужасно я себя ни вела, оно вытаскивает меня из постели, воспитывает детей, удовлетворяет потребности дня. Оно говорит мне, когда я голодна или устала, посылает сигналы тревоги, когда я перегружена или напугана. Оно наделяет меня энергией и возит из города в город. Оно наслаждается красным вином. Оно ходило по утесам Мохер в Ирландии, по красной грязи Уганды. Оно побывало на Санторине и в Помпеях. Оно чувствует опасность и неприятности; оно никогда не ошибается. Каждый раз оно говорит мне, когда нужно говорить, а когда лучше помолчать. Оно приготовила десять тысяч блюд. Оно молится, и иногда я понимаю, что оно просит у Господа счастья для нас. Оно ходит, готовит, обнимает, печатает, водит машину, делает уборку, держит на руках младенцев, отдыхает, смеется и делает все, что в его силах, чтобы жить по-другому, осмысленно на этой земле.

Оно точно любит меня, мою жизнь и семью. Может быть, пришло время перестать ненавидеть его и просто полюбить в ответ.

И вот мы подобрались к истории, которую я никогда не рассказывала с самого начала и до конца.

Прежде чем читатели проявили интерес к моей писательской деятельности, я написала целых восемь книг. Еще в далеком 2004 году, когда моим детям был год, три года и пять лет, я написала свое первое предложение. В 2012 году, когда им исполнилось десять, двенадцать и четырнадцать лет, я официально заработала деньги, написав свою девятую книгу. Брэндон в то время был студенческим пастором, и чтобы хоть как-то помогать сводить концы с концами, я присматривала за другими детьми у нас дома, распродавала дорогие мне вещи, собирала каждый цент и перезанимала деньги у одних, чтобы отдать другим. Всякий раз, когда кассир в магазине брал из моих рук карту, мною овладевала паника, что на ней не окажется средств. Я не знала, как повернется жизнь, ведь мы едва держали наш корабль на плаву.

Все это время я писала и писала, наивно заключая удручающие контракты. У меня не было ни агента, ни представителя. Книги, которые выпускались раз в год и почти не продавались (я ни разу не дала интервью ни для одной из них), приносили около пяти тысяч долларов в год. После восьми лет упорной работы мне наконец-то выпал шанс подписать контракт с агентом и издать девятую книгу, которая в конечном итоге возымела успех. Работа под названием «7: Экспериментальный мятеж против избытка» (англ. «7: An Experimental Mutiny Against Excess») принесла гонорар уже в первом квартале года. Я прекрасно помню тот день. Я мылась в душе, когда Брэндон вдруг ворвался ко мне и хлопнул чек о стеклянную дверь. Я просто села на пол и расплакалась.

«7» была опубликована консервативным баптистским издательством, которое в то время не имело слишком большого влияния. Мой агент разослал аннотацию (так вот чем занимаются агенты!), и предложение баптистов впечатлило меня больше всего. У меня были потрясающие отношения с главным редактором. Кроме того, им приглянулась моя концепция. Учитывая, что в прежние времена у меня никогда не было рабочих отношений с издательством (потому что я просто сдавала книги и больше никогда о них не слышала), мне не хватало проницательности, чтобы вывести партнерство за рамки контракта. Знаете, когда издатели пытаются заполучить книгу, они разговаривают с вами так, будто вы блестящая Тина Фей, которая изменит ход литературы. Все это настолько сбивает с толку, что вы скорее хватаетесь за возможность, пока они не вспомнили, что вы уже написали восемь книг, которые никто не читал.