Им помогали силы Тьмы - Деннис Уитли

Еще одна важная деталь, о которой я бы хотел предупредить вас. Поскольку ваш день рождения, мистер Саллюст, приходится на 31 июля, вам следует опасаться числа 4, а вам, мистер Купорович, раз ваше имя — Стефан — образует цифру 8, следует остерегаться именно этой несчастливой цифры. К тому же ваше новое имя — Януш — также образует восьмерку.

Совпадение вибраций Урана и Сатурна, обозначаемых этими цифрами, неминуемо приведет к трагическим последствиям того из вас, кто находится в данный момент под влиянием этих планет. Таким образом, 4-е и 8-е числа каждого месяца и даты, которые могут быть сведены к этим числам, противопоказаны вам для совместных начинаний. Подчеркиваю: совместных, то есть затеваемых вами вместе. Особенно же неблагоприятными периодами для вас являются периоды с 21 декабря по 19 февраля, на который выпадает «Дом Сатурна», и с 21 июля по 20 августа, то есть «Дом Урана».

Тем не менее звезды говорят, что, работая вместе, вы будете щедро вознаграждены за свое сотрудничество. У каждого человека есть такие дни недели, которые для него оказываются счастливыми, потому что на каждый день недели оказывает преобладающее воздействие какое-то небесное тело. Следовательно, какой-то день недели, благоприятный для одного из вас, может оказаться неблагоприятным для другого. Но Солнце и Луна, отождествляясь с мужской и женской ипостасью, естественно притягиваются друг к другу, и в силу этой причины вы имеете одни и те же счастливые дни недели, когда звезды будут покровительствовать вам. Таким образом, вы можете рассчитывать на их помощь в понедельник и воскресенье, когда вы будете неизменно ощущать, что вам везет, выражаясь бытовой терминологией. Исходя из этого, я бы вам рекомендовал особо опасные предприятия планировать на 1, 2, 10, 11, 19, 20, 28 и 29-е числа каждого месяца, и если к тому же эти числа выпадут на воскресенье или понедельник — успех вам гарантирован.

Грегори задумчиво покивал, наматывая себе на ус все сказанное чернокнижником, затем встрепенулся и задал вопрос:

— Очень, очень занятно. Видите ли, я, как и большинство людей, всегда относился к астрологии довольно иронически. Однако в свете той информации, которую сейчас получил от вас, я уже не могу рассматривать эту науку в каком-то несерьезном ключе — это означало бы неоправданный риск, вызов, брошенный самому Провидению. Но вот что бы я хотел у вас спросить: не могли бы вы предсказать нам успех или, не приведи Господи, провал нашей миссии здесь, в Померании?

Указывая на два пергамента с их гороскопами, все так же лежащих на столе, Малаку ответил:

— Чтобы растолковать ваши судьбы недвусмысленно и сделать окончательное заключение, мне бы понадобились многие и многие часы кропотливого труда и вычислений, но общие направления я могу указать вам уже сейчас. Звезды, под которыми вы родились, наделили вас всеми качествами, необходимыми для успешного выполнения этой миссии, а тот факт, что и в том, и в другом вашем имени присутствует «Королевская звезда созвездия Льва», окончательно убеждает меня в том, что вы своего обязательно добьетесь. Но только не в августе. Гороскоп мистера Купоровича убедительно свидетельствует о том, что он окажет вам в этом деле неоценимую помощь. Но, поскольку он имеет несчастье быть ассоциированным с цифрой 8, а август — восьмой месяц года и большая его часть связана так или иначе с цифрой 4, он, к сожалению, будет тем человеком, который, сам того не желая, подвергнет вашу жизнь серьезной опасности. Однако я счел бы своим долгом предупредить вас о том, что если вы решитесь действовать наперекор Судьбе и воспользуетесь вашими счастливыми числами, то возможен и смертельный для вас исход, когда вы погибнете из-за своего спутника в момент, казалось бы, наивысшего своего триумфа.

Услышав такие речи, Купорович, ни секунды не сомневаясь в том, что астролог предсказал Грегори смерть от его, Купоровича, руки, не сдержался и заголосил:

— Да как вы смеете подрывать доверие моего друга ко мне? Да я скорее позволю разрезать себя на мелкие кусочки, чем предать друга! Вы лжепророк — вот вы кто! И обманываете нас с самыми гнусными намерениями. Никакой вы не турок, клянусь! Ваше настоящее имя вовсе не Малаку, вы — еврей, вас зовут по-настоящему Малахия. А ну-ка попробуйте это отрицать! И чтобы узнать все это, совсем необязательно быть колдуном! — возмущенно прокричал Купорович.

Грегори бросил в сторону русского предостерегающий взгляд: пускай сам он лично верил другу, что Малаку — еврей, но зачем же восстанавливать против себя этого чернокнижника? Еще, не ровен час, предаст их со страху. Да и его делишки с Лукавым их не касаются.

От этого лжепророка требовалось только одно — чтобы его дочь нашла на время подготовки операции им крышу над головой. А разоблачать этого жалкого самозванца — или кто там он есть на самом деле — просто неумно и, главное, опасно. Грегори припомнил, что ведьмы и колдуны, кажется, особенно славились своим искусством приготовления ядов и всяких отрав… А этот впридачу еще и доктор по профессии… Вскочив со стула, Грегори произнес целую речь, адресуясь к Стефану, в которой убеждал коллегу раскаяться в столь необоснованных обвинениях и принести господину доктору искренние извинения за свою несдержанность. При этом он так смотрел на Купоровича, будто по-любительски гипнотизировал его, чтобы до того наконец-то дошел скрытый смысл его панегирика несчастному еврею.

Но не успел Купорович и слова сказать в свое оправдание, как Малаку драматическим жестом поднял правую руку, толстые губы его раздвинулись в подобие улыбки, и он произнес:

— Мне бы следовало сообразить, что русский обязательно распознает во мне еврея. Ведь они на протяжении столетий были гонителями моего народа. Да, я признаюсь, что и Хуррем, и я сам — оба мы представители этой нации. Но по вполне понятным причинам мы это скрываем, пользуясь тем, что она немка, вдова немецкого подданного, а я — натурализованный турок. Тем не менее у нас с вами один общий враг — нацистский режим. И мы с вами союзники. Скажу больше: когда я принимал решение относительно того, предоставлять или нет вам кров в Сассене, я отдавал себе отчет в том, что я рискую жизнью и благополучием собственной дочери, как и своим в равной мере. Потому что, попадись один из вас гестаповцам в лапы и признайся под пытками, кто предоставил вам крышу над головой, наша с Хуррем участь была бы предрешена. И теперь уже не так важно, знаете ли вы о нашей с дочерью национальности или нет — лучше или хуже нам от этого не станет. Поэтому я не вижу причины, отчего бы мне не признать, что меня действительно зовут Малахия, и не рассказать вам, отчего я был вынужден сменить имя.

— Уверяю вас, что я ничего не имею против вашего народа, — поспешил вставить Купорович.

— Возможно, возможно, — задумчиво согласился Малаку, улыбка на его лице сменилась хмурой озабоченностью. — Но, судя по вашему возрасту, очевидно, вы помните об отношении русских к евреям, когда Польша входила в состав Российской Империи. Да, евреи не забыли те погромы, тот ужас, который творился при царизме. И даже зверства фанатиков-нацистов не в силах стереть все эти страшные картины в памяти моего народа. Мне стоит только закрыть глаза, и перед моим взором снова встает та польская деревушка, где я родился, узкая улочка, по которой сотня казаков гонит, безжалостно стегая нагайками, обезумевших несчастных евреев. Женщины и дети погибают, растоптанные насмерть под копытами лошадей. Эти дикари врываются в наши дома, подвергают издевательствам и пыткам бедных местечковых евреев, женщин насилуют и обривают им наголо головы, над детьми издеваются.