Иван Грозный. Конец крымской орды - Александр Тамоников

– Да, воевода. – Лекан светился от гордости за дело, порученное ему.

– Вперед! – отдал приказ Бордак, и малый ертаул двинулся в сторону села Треблино.

Проводив разведчиков, Бордак спросил у Парфенова:

– Кого ты отправишь в слободу?

– Советовался с десятниками, совместно решили направить Бориса Талого.

Бордак кивнул и распорядился:

– На рассвете и отправляй.

После этого воеводы вернулись в свой шалаш.

Ертаул скрытно подошел к балке, за которой еще недавно стояло село Треблино. Теперь от него остались одни развалины. В них мог укрыться приличный отряд. На сотню места не хватило бы, а вот десятка три устроились бы вполне.

В балке Лекан сказал Пестову:

– Нечего нам троим на селе делать. Туда один пойду.

Опричник покачал головой и заявил:

– Так нельзя. Мы не знаем тебя, поэтому пойдем все трое.

– Но ты же опытный воин, должен понимать, что там, где один будет незаметен, трое покажут себя. Будь село наполовину, хоть на треть целым, тогда да, а так придется зайцем прыгать от одних развалин к другим. Скажи, ратник, ты знаешь, как в этих местах роют погреба, какие тут колодцы?

– На что мне это?

– А на то, погреба здесь большие, глубокие, входы в них не из домов, а со дворов. Сверху они покрыты жердями и соломой с глиной. Колодцы делают почти вровень с землей, чтобы удобнее было воду доставать. Тут человек несведущий и днем запросто может провалиться, чего уж говорить про темное время.

– Но уже светлеет.

Лекан вздохнул.

– А еще о порядке говорил. Нет его в дружине, порядка, раз младший перечит старшему. А тут сейчас я старший повелением боярина.

Иван Пестов понимал правоту мужика, преодолел себя и сказал:

– Ладно, старший, как скажешь, так и будет.

– Вот это другое дело. Стало быть, я захожу в село, оглядываю его. Коли там крымчаки, то вы об этом услышите. Живым я не дамся, значит, сшибки не миновать, а это шум. Если же не встречу татар, то подам знак.

– Откуда и какой? – спросил Верга.

Ертаулу были хорошо видны остатки села. Там уцелел только остов церкви. Купола сбиты, верхний ярус колокольни тоже. Внутри наверняка все обгорело.

– С колокольни. Подниму руку, подходите ко мне. Отсюда увидите меня?

– Увидим.

– Тогда я пошел. – Лекан пробежал к ближней, чудом уцелевшей городьбе, за которой и скрылся.

К этому времени уже рассвело.

Пестов и Верга смотрели на село и ничего подозрительного не видели.

Наконец Верга воскликнул:

– Колокольня, Иван!

– Вижу. Лапотник знак подает.

– Перестань! Это умный мужик, опытный охотник. Еще неизвестно, кто больше пользы в разведке принесет, мы с тобой или он.

– Неправильно это, Федор. Все же мы государевы люди, а он холоп.

– Долго ли княжичу Парфенову дать ему вольную, а Скуратову взять в опричное войско? И оглянуться не успеешь, как бывший холоп станет твоим начальником.

– Ладно, идем, коли старший зовет.

Пестов с Вергой подошли к колокольне.

Лекан был уже у арки.

– На селе никого нет, ни крымчаков, ни местных, ни даже собак бродячих. Трупов я тоже не видел. Наверное, народ до нашествия татар ушел из села. Но похоже на то, что и крымчаки тут не задержались. Пожгли все, что может гореть, и пошли на владимирские и рязанские земли.

– Что дальше, старший? – спросил Пестов.

– А ты не знаешь? Я перехожу дорогу и вхожу в лес там, где прогалина у высокой сосны. Осмотрюсь, подам тот же знак. Вы бежите ко мне. Пойдем лесными тропами выискивать крымчаков, будь проклято их адово племя, – проговорил Лекан, рванул к лесу и вскоре подал знак.

На востоке поднялось солнце. День обещался быть жарким, сухим. Кому-то это хорошо, кому-то плохо.

Ратники малого ертаула прилегли на небольшой поляне, заросшей кустами, и Лекан сказал:

– Напрямую идти опасно, попадем на передовые дозоры крымчаков. Поэтому продвигаемся на юг на версту, потом на запад до болот, возвращаемся, расходимся саженей на тридцать и шагаем к дороге. Не будет на этом участке татар, смотрим севернее.

– Почему не южнее? – спросил Пестов.

– Там слобода. Крымчаки знают, что оттуда могут выйти разъезды. А встреча даже с малым отрядом татарам не нужна. Или я не прав, воины?

Верга пожал плечами и ответил:

– Не знаю, так или нет. Давай поначалу один участок пройдем, а там видно будет.

– Тоже верно, – сказал Лекан. – Идем так: я, за мной Иван, последний Федор. Но чтобы видеть друг друга.

– Поучи еще, – буркнул Пестов.

Лекан ничего не сказал, поправил топор и двинулся по опушке на юг.

По пути Пестов проговорил:

– Глупость мы сделали, послушав тебя, Степан.

– Почему ты так говоришь?

– Да потому что если крымчаки в лесу, то они обязательно выставили дозоры на опушке, чтобы смотреть за дорогой. Мы прошли пред ними. Зря я тебя послушал, ведь знал же, что нельзя вот так открыто заходить в лес.

Лекан взглянул на опричника и произнес:

– Ты ошибаешься. Я с колокольни долго за лесом смотрел. Мне все повадки любой живности известны. Зверья сейчас тут нет, ушло оно глубже в Мещеру, а вот птицы остались. Когда рядом люди, они тревожатся, перелетают с места на место. А на опушке, на которую мы вышли, птахи вели себя спокойно.

Пестов не сдавался:

– Если крымчаки будут долго лежать на одном месте, то и птицы перестанут волноваться.

– Не все. Дятел не станет долбить деревья в присутствии людей. А на опушке он стучал. Это значит, что людей там, где мы проходили, не было.

– В другом месте могли быть.

– Нет, воины, поблизости, откуда нас могли заметить, нет никого. Но это не значит, что не будет позже.

Пестов сдался и пробурчал:

– Ладно, веди.

Княжич Парфенов вызвал к себе Бориса Талого и сказал:

– Тебе следует скрытно идти в слободу.

– Зачем, воевода?

– Найдешь старшего, скажешь ему, что у села Треблино находится особая дружина государя, в распоряжение воеводы которой боярина Бордака по наказу Малюты Скуратова поступают все ратники, оставшиеся в крепости. Узнаешь, сколько их там, и вернешься сюда. До слободы двадцать верст, туда и обратно получается сорок. Это тебе на весь день. Если поспешишь, то и пообедаешь в слободе. Старшему скажешь, чтобы дал гонца для связи и держал дружину в готовности выйти сюда по тому пути, который укажет Бордак. Уяснил?