Полюби меня заново - Анна Шнайдер

начнёшь вмешиваться в эти отношения или настраивать против них Нику, я на тебя очень обижусь.

— Я не буду ни вмешиваться, ни настраивать Нику, — произнёс бывший муж решительно, но я ему не поверила. — Пойдём, я тебя всё-таки не до метро довезу, а сразу до дома Артура. Зачем тебе в транспорте кататься, если можно на моей машине?

— Что, — я хмыкнула, разгадав замысел Стаса, — хочешь посмотреть на Артура?

— Конечно, хочу, — не стал отрицать бывший муж, и я, вытащив из сумки мобильный телефон, быстро напечатала:

«Я доеду до тебя. Спустишься, когда подъеду? А то тут кое-кто изъявил желание на тебя посмотреть».

Артур ответил тут же:

«Не верит, что у тебя есть другой мужчина?»

«Да вроде верит».

«Значит, мазохист. Ладно, договорились, спущусь».

Я кинула телефон обратно в сумку, подняла глаза на Стаса, который уже вновь превратился в обычного уверенного себя, и сказала:

— Всё, можем ехать.

21

Катя

Я точно помню: когда мы встречались, а потом и жили вместе, Стас всегда был гладко выбрит, он не позволял себе даже небольшую щетину. Почему — я и не спрашивала, предполагая, что раз бреется — значит, не любит бороду. Зато теперь я уже вторые сутки видела Стаса небритым — нет, не заросшим, но с щетиной примерно недельной давности.

И я вдруг поймала себя на мысли, что мне интересно прикоснуться к его щеке. Никогда я не трогала небритых мужчин: что Стас из моего прошлого, что Артур из настоящего гладко брились. А больше у меня никого и не было.

— Кать, — сказал бывший муж, когда мы уже выезжали с территории торгового центра, — я хочу ещё раз уточнить один момент, который задел меня в нашем с тобой разговоре… Мне даже кажется, что это самое важное из всего, что мы обсуждали.

— Да? — я насторожилась. Что у него там «самое важное»? Как по мне, то единственное важное, что осталось между нами, — это Ника.

Выяснилось, что Стас со мной солидарен, и это не могло не радовать.

— Ты сказала: я не думал, что будет с твоими отношениями с Никой. И… знаешь, это правда, я действительно не подумал, что она может обидеться. Она очень хочет, чтобы мы сошлись.

— Если бы ты её не обрабатывал соответствующим образом, она бы ничего подобного не хотела.

— Да, — кивнул Стас. Уверенно, даже почти нагло. Непрошибаемый! — Но я не «обрабатывал», как ты выразилась, я говорил, что чувствую и чего хочу. Честно говорил. Просто не учёл, что… мои чувства и желания могут не совпадать с твоими. И если так и останется, то Ника будет переживать. В общем… Катюш, я обещаю: я сделаю всё, чтобы она на тебя не обиделась.

— Всё — это что? — хмыкнула я, не впечатлившись этим обещанием. Хотя, разумеется, это было лучше, чем если бы Стас захотел провернуть обратное мне назло. Но нет, он на подобные поступки не способен — всё-таки мой бывший муж не гад и не сволочь, и не из тех, кто отыгрывается на детях. — Я не представляю, что ты можешь сделать…

— Я тоже пока не представляю, — честно признался Стас, и я замолчала, удивившись этой откровенности. Он будто говорил мне сейчас: да, я слаб, и я это знаю. — Но ты ведь что-то делала, чтобы Ника не обиделась на меня три года назад? Откроешь секрет?

— Да тут нет никаких секретов, — я вздохнула, вспоминая то время. Как же мне тогда было плохо! Стас словно выбросил меня со скалы, а потом, убедившись, что я не разбилась окончательно, ещё потоптался по мне ногами. — Я просто постоянно говорила Нике, что ты её любишь. Не только, конечно, было много и других слов, но основные — именно эти. Она должна была поверить в то, что ты её любишь, принять это как аксиому, не требующую доказательств. Но кстати… возможно, если бы ты тогда не начал сам звонить и регулярно приезжать, Ника в результате и не поверила бы.

— Да, скорее всего… — пробормотал Стас и задумался.

Он молчал так долго, что я в итоге закрыла глаза, намереваясь хотя бы чуть-чуть расслабиться и подремать — до дома Артура было ещё целых полчаса, — и каким-то образом умудрилась крепко уснуть.

22

Стас

Когда Стас остановил машину возле дома, в котором жил Катин новый ухажёр, она всё ещё спала, откинувшись затылком на сиденье. Во сне черты её лица разгладились, исчезла тревожность, и Катя стала как никогда похожа на себя в те годы, когда он был её мужем.

Не торопясь будить бывшую жену, Стас повернулся к ней, вглядываясь в знакомые и родные черты, и даже чуть подался вперёд, намереваясь… нет, не поцеловать, просто быть ближе. Услышать дыхание, ощутить запах волос — Катя раньше мыла голову кокосовым шампунем, и от волос всегда тонко и сладко пахло кокосом, — возможно, кончиками пальцев коснуться щеки… Хотя нет, рискованно, лучше не касаться. Но как же хочется… Её хочется — всю и себе, и как можно скорее.

Даже странно было вспоминать о том, с чего всё началось. Нет, не их первую встречу с Катиным падением на лестнице, а дальнейший разговор, случившийся у Стаса с Китом и Козырем вечером того же дня.

Они тогда пошли в бар. В то время в кафе и ресторанах ещё можно было курить, и Стас как сейчас помнил Козыря, утопающего в сизом дыму бара. Друг, раскуривая сигарету, усмехался и говорил:

— Эта Калашникова — заучка каких свет не видывал. Но, смотри-ка, и она пала к твоим ногам.

— Да перестань, она случайно, — фыркнул Стас. Пообщавшись с Катей в тот день, он был уверен, что каблук она сломала ненамеренно. — И вообще хорошо, что так получилось. Могла бы и шею свернуть на этой лестнице.

— А я не верю, что она случайно, — возразил Кит. Его тогда здорово развезло из-за некачественного, ещё и разведённого пива. — Не бывает таких случайностей.

Стас только глаза закатил. Уверенность его друзей в том, что все девчонки вокруг — коварные стервы, порой поражала. Хотя они все трое обожглись — и Кит, чья девушка ушла к его старшему брату, из-за чего братья вдрызг разругались; и Козырь, через год регулярных встреч выяснивший, что у его возлюбленной есть ещё один ухажёр — так сказать, «запасной аэродром»; и сам Стас, доверявший Инне, которая в конечном итоге решила присвоить себе его курсовую работу и сдала её чуть раньше, воспользовавшись тем, что у Стаса болела мама и ему какое-то время было не до учёбы.