Ее неотразимый защитник - Мишель Дуглас

– Время наслаждений.

Таш смотрела на него с раскрытым ртом.

– Расслабься, Таш. Наслаждайся местным пивом, видом и радостью бытия.

– А как же ты? – Она не успела прикусить язык. Митч всеми силами давал понять, что отношения между ними чисто деловые, несмотря на то, что порой он смотрел на нее с настоящим огнем в глазах. – То есть ты же тоже заслужил отдых.

– Мне и так хорошо.

Она взяла стакан и сделала глоток на пробу.

– Ну, что скажешь?

– Обычно мне не нравятся местные марки, но эта очень даже неплоха. – Она отпила еще.

Митч рассмеялся.

– Серьезная похвала.

– Я работаю в пабе. – Она вздернула подбородок. – Поэтому в чем в чем, а в пиве я разбираюсь.

Когда он улыбался, правый уголок губ поднимался выше левого. Таш не могла отвести взгляд.

– Наслаждайся, пока я готовлю ужин.

– Спасибо…

Митч вряд ли ее услышал. К тому времени, когда она совладала наконец со своим языком, он уже зашел в дом.

Никто никогда так о ней не заботился. Никто не делал все возможное, чтобы она наслаждалась жизнью. Перед ней было море, но Таш все время возвращалась взглядом к коттеджу.

Почему Митч так хорошо к ней относится? Особенно после того, как она вчера с ним обращалась…

Потому что он хороший человек.

Усилием воли Таш сосредоточилась на восхитительном пейзаже. Пила понемногу пиво, попробовала несколько орехов. Митч явно жалел о боли, которую причинил ей восемь лет назад.

Но это не значит, что она обязана его прощать.

Таш провела пальцем по иллюстрации на обложке романа в ее руках. Вчера у нее в душе бушевали возмущение и гнев, а сегодня там осталась только старая боль. По крайней мере, ненависть к Митчу развеялась. Простить его она, наверное, может, но доверять – точно нет.

Сделав еще глоток, Таш очень осторожно поставила бокал на стол. По мнению Митча, Рик был виновен в ужасных преступлениях, и при необходимости он использует ее, чтобы вновь арестовать его. Только и всего.

Обойдется без ее помощи. Таш не станет второй раз рисковать своим сердцем. Или свободой Рика. Она знала, в чем Рик виноват, а в чем нет его вины.

Красота окружающего мира потеряла привлекательность. Если бы только…

– Приятного аппетита! – Митч эффектно появился перед ней. – Прости, что сюда не доставляют пиццу, но я решил, что домашние бургеры могут быть достойной заменой. В конце концов, это же практически фастфуд.

На одно безумное мгновение ей пришлось вытереть слезы с глаз.

– Таш?..

Она не знала, что сказать. Может, стоит ему довериться, рассказать правду? Это может быть неофициальный разговор, не для полиции…

– Ты не любишь бургеры?

– Я обожаю бургеры. – Голос звучал сдавленно.

Митч присел перед ней на корточки.

– Обещаю, со мной ты в безопасности. Тебе не о чем переживать.

Таш покачала головой. Нет, нельзя ничего ему рассказывать. Митч неотделим от своей работы.

Кроме того, они понимали безопасность по-разному. Кто сохранит ее сердце в безопасности от него самого?

– Я знаю, Митч. – Она попыталась улыбнуться. – Бургеры выглядят очень аппетитно.

Она подвинула к себе тарелку и принялась за еду.

Следующим утром Митч взял Таш на рыбалку – это был новый для нее опыт. Они два часа сидели на камнях на краю бухты и удили рыбу. Воздух едва двигался, и солнце грело ее кожу с нежностью, к которой Таш начинала привыкать. Иногда волна разбивалась о камни под ними и окатывала их облаком брызг. Таш дышала как будто в одном ритме с движением моря, втягивая в легкие запахи соли, морской воды и эвкалипта.

Они почти не разговаривали. Таш была уверена, что разговоры распугают рыбу. Но это была не напряженная тишина, а, наоборот, расслабленная. И чем спокойнее было Таш, тем глубже она дышала.

Ей удалось поймать две рыбы. Митч их определил по виду, но одна была настолько маленькая, что ее выбросили обратно в море. Митч поймал три: луфаря и две кефали.

– Угадай, что у нас будет на обед?

– Рыба и жареная картошка?

– Совершенно верно.

Ее любимое блюдо. Теперь оно всегда будет в памяти Таш связано с этим днем. С Митчем.

– Почему ты так хорошо ко мне относишься? – выпалила она. Она не хотела развеивать чары летнего отдыха, но просто не смогла удержаться от вопроса.

Митч посмотрел на нее с выражением лица, по которому ничего нельзя было прочитать.

– Ты ведь мог просто привезти меня сюда и держаться от меня подальше, приглядывая издалека. Но вместо этого ты пытаешься отвлечь меня от тяжелых мыслей. Пытаешься организовать мне потерянный отпуск. Ты не обязан был делать ничего такого.

Митч отвел взгляд.

– Я тоже отдыхаю, с большим удовольствием.

– Я знаю, но спрашивала не об этом.

Митч снова посмотрел на нее, и хотя Таш не могла догадаться, о чем он думает, этот неспокойный взгляд был ей знаком. Она могла бы перестать расспрашивать. Но не хотела. Хотела понять, в чем дело.

– Мне было жаль, что ты попала в такую ситуацию.

Жалость. Она попыталась не выдавать эмоций.

– Потом добавилось чувство вины, когда я узнал о твоем отце… о том, как сильно я ошибся в оценке ситуации.

Таш подавила вздох. Митч посмотрел ей прямо в глаза.

– Ты мне нравишься, Таш.

У нее чуть сердце не вырвалось из груди.

– Ты нравилась мне восемь лет назад. Я бы хотел… – Он оборвал фразу и посмотрел на море.

– Восемь лет назад ты меня использовал.

– Да. И жалею об этом.

Таш пожала плечом.

– Я знаю и не прошу продолжать извиняться. Но откуда мне знать, что сейчас ты не пытаешься использовать меня снова?

И откуда ей было знать, что и восемь лет назад, и сейчас он не использовал все свои таланты, чтобы поймать ее на удочку? Ха. На удочку. И сейчас они ловят рыбу… только кто на самом деле попался на крючок?

Их ничего не разделяло, и Митч наклонился к ней, прижал к нагретым камням. Таш медленно проследила взглядом вверх по его руке, от запястья по загорелому предплечью, по светлым волоскам и выступающим мышцам, а потом еще выше, к бицепсам, перекатывавшимся под кожей. В животе у нее затрепетали бабочки, грозя разлететься во все стороны, когда она смотрела на плечи этого мужчины, такие широкие, что было видно – он может устоять против любых штормов и катастроф.