ПВТ. Тамам Шуд - Евгения Ульяничева

Выдохнул, шагнул с твердой площадки в сухое нутро Червя.

Встал, прижался спиной к доске управления. Руки вдел в краги. Замер, ожидая, пока не синхронизируется управление. Связана вся сбруя была с головной звездой Червя — так им правили, так направляли.

— Крепче держитесь, — сказал советнику, который растерянно озирался в поисках хвата. — И лучше сядьте, с непривычки может укачать.

Прикрыл глаза.

— Вперед, — произнес негромко.

Червь сжался и выпрямился.

***

Если Червь достался ему в наследство, как инсигния, то Птиц он сотворил сам. Дарий не жил хорошо до того, как Хом избрал его. Он был выходцем со Свалки, вотчины урода Орхана-Горбача. Родители, страшась наказания Башни за превышение лимита жилой емкости, выбросили сына еще несмышленым щеном.

Дарий вырос, присмотренный обитателями Свалки, в кругу сломанных вещей и людей. У мальчика оказались умные руки и светлая голова, из разрозненных частей он собирал единое целое.

Он ползал по землям Башен Вавилона, искал и строил своих Птиц — железных, большекрылых, сшитых живыми жилами. Они росли вместе с ним. И, когда Дарию случилось впервые вырваться на Хом Оливы, на чистую работу, он позвал Птиц с собой.

И они пришли. И Хом избрал его.

Дарий даже внешне не походил на смуглых, горбоносых и кучерявых уроженцев Хома Оливы. Он был высок, тонок станом и лицом, с желтыми волосами и глазами изменчивого цвета морской волны. Характер же его был характером лисовина, зверя хитрого, дикого и склонного к бешенству.

Птичник Дарий устроил под скалой. Место было надежно защищено от случайных и не праздных взглядов, а путь наружу лежал через толщу воды с одной стороны, и — через подземный ход — с другой.

Хорошее место. Дарий умел ценить норы, еще с поры житья на Свалке.

В пещере было светло от обитающего на стене плащевика. Растение, чьи дикие предки ловили и пожирали китов, нынче больше напоминало гобелен, закрывающий свод пещеры. И он излучал свет, приманивая насекомых и — яркой бахромой продлеваясь в соленую воду — мелких рыбешек.

Дарий погладил мягкую поросль. В светскую моду входили так называемые живые картины — аристократия заселяла виллы плащевиком, а специальные люди старались направить его рост и цвет в соответствии с пожеланиями заказчика.

Птицы его дремали высоко, в нишах. Дарий держал их в узде, не давая охотиться, где вздумается, а питались его Птицы не падалью и не насекомыми. Живым горячим мясом.

***

РамРай, уроженец Хома Малабар, на счастье свое проходящий обязательную службу на тишайшем Хоме Оливы, подорвался от тревожного крика рогов.

Вскочил, лупая глазами, а рядом сыпались с коек сослуживцы, одевались второпях, в темноте. Кто-то задел светильник, рубануло по глазам белым.

РамРай едва поспел снарядиться. Выскочил в хвосте, когда рота уже тянулась перед командиром.

Тот, однако, долго разговоры разговаривать не стал.

— Солдаты! Это не учебная тревога! Вторжение, класс «Б». Получаем индивидуальное оружие и к транспорту, живо!

У РамРая затылок похолодел. Пока бежал за аммонесом, хватал глазами по сторонам — подъезжали и отъезжали тяжи-быки, увозили курсантов… Куда-то.

Не учебная тревога? Да они и учебную только пару раз…

РамРай кинул на грудь броник, натянул шлем. Пристроил оборужие к спине. Морские рога легли ладно, туго. Привычно. РамРай толкнулся в подножку, оказался на скамье, зажатый плечами своих из расчета. Бык тронулся, мягко переваливаясь на грунтовке.

РамРай глянул в просвет, когда брезентовая шкура отошла от борта. По небу будто провели кистью зари — так ярко, так ослепительно сияло золотое. Что за, растерянно подумал РамРай.

Толкнул в бок соседа, Грузилу. Тот изрядно задалбывал роту занудством, но парнем был ученым, не то что остальные. Голова!

— Эй, гля! Что за фигня?

Грузила выглянул, отлепив зад от скамьи.

— Однако, — протянул, возвращаясь на место. — Очень странное природное явление.

— Из Лута что шарахнуло, может? Каменюка какая прилетела?

Грузила нервно пожал плечами. Сказал, колеблясь:

— Я бы не утверждал, но… Это похоже на манифест, который бывает перед прибытием Хангар.

— Это кто еще такие?

Грузила потер высокий лоб, будто не веря самому себе. РамРай его жалел, по правде сказать. Сидел бы в штабе, в писарях, там Грузиле было самое место.

— Это Тамам Шуд. Нум. Старые, некогда изгнанные за пределы обитаемой зоны Лута, создания. Вероятность их возвращения, согласно официальной статистике, составляет ноль и семь десятых процента. Тамам Шуд считается частью регулятивного механизма, его появление суть ответная реакция…

Он замолчал. Молчал и РамРай, трясясь вместе со всеми в утробе быка.

— Вот и проверим, — подмигнул РамРай, когда тяж встал.

Грузила криво ухмыльнулся на это бодрячество.

— Шлемы! — гулко скомандовал старшак. — Доспех! Оружие! Вперед, бегом-бегом-бегом!

Застучали ноги. Путаницы не было, выбрались слаженно.

Рассыпались-построились, как полагается, не мешкаясь.

— О, Лут, — вырвалось у РамРая.

Край неба был охвачен золотом, будто пожаром. Или — ржавчиной. А настоящий, земной пожар шел по долине, и имя ему было сотня сотен. Горящее соломенным золотом, слитное движение спин… РамРай сглотнул.

Вот.

Вот оно — мясо.

— Стрелки! Орудие-товь! — протяжно зазвенело в шлеме.

РамРай развернулся, вместе с другими кинулся на позицию. Сорвал со спины морские рога, выдвинул длинные ноги орудия.

То вцепилось в грунт, утверждаясь на месте, развернулось, опустило тяжелый зад. По ребристым прохладным бокам прошла дрожь. РамРай погладил оружие, настраивая контакт. С боевыми он еще не работал. Только с учебками — те ощущались легче, суше.

От боевого во рту, от центра неба, расползался железистый привкус. Будто соль морская, кровь и мед в одном стакане.

— Аммонес! — протяжно закричал командир.

— Аммонес! — откликнулся хор голосов.

— Аммонес! Аммонес!

И странное дело, от дикого этого, троекратного совместного вопля страх съежился и место его заняла злая сосредоточенность. Они были одним целым. Каждый знал свое дело, и его делом было не подвести товарищей.

Где-то так же лежала на позиции, в обнимку с аммонес, Каира, красавица с виноцветными глазами…

РамРай лег в желоб, оставленный морскими рогами. Орудие выпростало из устья тонкие нити-биссусы, жадно приникло к человеку, к отрытой коже шеи и позвоночника. РамРай привычно поежился. Краем глаза отметил, как занимают позиции боковые — страхующие, ибо в момент симбиоза РамРай не смог бы оказать сопротивления. РамРай закрыл глаза, сосредотачиваясь на других, дальних жемчужных глазах Роя.

Рой, патиновая паутина, унизанная каплями глаз, был связан с морскими рогами дальним родством, а РамРай был словно одной из бусин зрения. Выдохнул, увидев близко, сверху, противника.

Это были не люди. Не всадники даже, как помстилось издалека. Странные существа, похожие на саранчу и лошадей. Золотые спины, тонкие, многоногие. Они двигались