Везде как дома. Как мы продали жилье, изменили свою жизнь и увидели мир - Линн Мартин

В день игры мы доехали до нужной остановки на метро, потом прошли несколько кварталов, и когда Тим открыл дверь бара, нас почти оглушило. Внутри все кричали ужасно громко, но это можно было считать нормальным, если бы не одно обстоятельство: игра еще даже не началась. С тех пор как мы перестали регулярно ходить в бары, явно что-то изменилось. Люди здесь больше не разговаривают – они вопят и ревут. Возможно, повышать голос всем приходилось из-за музыки.

А может, мы просто состарились.

Стало очевидно также, что мы не только старше всех в баре лет на тридцать, но, будучи болельщиками Алабамы, мы еще и в абсолютном меньшинстве. Молодые американские менеджеры болели за «Тигров Луизианы». В нашу скромную группу поддержки алабамского «Багрового прилива» вошли кроме нас с Тимом трое бизнесменов из компании Mobile и пара по фамилии Мартинс. Мы сидели за столиком у самого входа и пытались пообщаться, перекрикивая фанатов Луизианы. Мы заказали традиционные куриные крылья, ребрышки барбекю, пиво – все это создавало ощущение привычной домашней обстановки. Мы пытались смотреть игру, но ничего не слышали, а на экране Луизиана просто разнесла Алабаму в клочья. Этот позорный проигрыш испортил нам настроение даже больше, чем постоянный шум, который возрастал всякий раз, когда кто-то из команды противника калечил кого-то из наших. Такое бессмысленно грубое поведение начинало нас утомлять.

Где-то в середине третьей четверти, когда счет стал совсем уж позорным для нас, а подвыпившей молодежи уже хотелось выпустить пар, в баре началась потасовка. Кто-то махал руками, кто-то выкрикивал какие-то южные ругательства. Должна сказать, что за свою жизнь я немало времени провела в барах, но драки не видела никогда.

Все закончилось довольно быстро. Практически в тот момент, когда мы только поняли, что происходит, двое крупных мужчин, весь вечер стоявших у двери, уверенно прошли сквозь толпу к бару. Через несколько секунд эти вышибалы пронесли к выходу одного из парней, прямо над нашими головами, и выкинули его за дверь. В течение какой-то наносекунды мы даже могли слышать голос комментатора. Но зрители снова зашумели, как будто ничего и не произошло. Мы были потрясены: впервые увидеть драку в баре, когда тебе уже под семьдесят, – это, согласитесь, не рядовое событие!

* * *

К ноябрю дни стали совсем жаркими. Окна нашей квартиры выходили на юг, и нам определенно пора было выяснить, как же управлять кондиционером. Мы попробовали разобраться, как подключены провода и где может быть выключатель. Внимательнейшим образом осмотрели блок на балконе. Выключателя так и не нашли.

Поскольку я так и не поняла, как пользоваться телефоном (хотя и пыталась многократно), я отправила Марине письмо по электронной почте в надежде, что она хотя бы в этот раз ответит.

Как ни странно, она ответила тут же, и вот дословно, что она написала:

«Кондиционер включать синей кнопкой. Потом нажать на кнопку “режим” и выставить символ холода (снег), если кондиционер стоит на жаре (солнце). Если не получится, попросите помочь Эдуардо у входной двери:)

Подтвердите получение.

Целую.

М.»

Мы начали искать, осмотрели еще раз каждый сантиметр, думали даже половицы поднять. И опять ничего не вышло: никакой синей кнопки нигде не было. Я опять написала письмо:

«Где именно синяя кнопка?»

Она тут же ответила:

«На пульте».

На пульте? Какой еще пульт?

И тут мы нашли пульт. То есть мы его и не теряли, он здесь и был. Просто мы и подумать не могли, что этот крошечный пультик имеет отношение к кондиционеру, – мы решили, что он от музыкального центра, который только напрасно занимал место в кухне. На пульте были и синяя кнопка, и кнопка «режим», и снежинка появилась. Кондиционер заработал. Жизнь налаживалась!

Через несколько дней Марина приняла наше приглашение и зашла на бокал вина. Она была на высоких каблуках, в очень тонком летнем топе. Мы вышли на наш балкончик, и впервые за все это время хозяева красной стены обратили на нас внимание. Разумеется, причиной этого была прекрасная Марина, но все же мы тоже помахали им и улыбнулись, и они нам в ответ. Конечно, красавица Марина привлекательнее каких-то стариков-туристов!

Марина рассказала нам, как работала помощницей какого-то политического деятеля. Рассказала и о своем приятеле, который все еще учился, и о родителях. Чуть позже, после нескольких бокалов мальбека, Марина даже спела нам. Мы и подумать не могли, что она так поет, – ее пение нас просто покорило! Меня вообще всегда восхищали люди, которые вот так запросто могут спеть или еще что-то такое сделать после хорошего ужина, – я таких часто встречала, когда жила в Ирландии в девяностых. Марина спела что-то печальное, низким голосом, а потом рассказала, что мелодию сочинила ее мама. Вообще эта девушка нас поражала, и мы даже были готовы считать ее нашей шестой дочерью (пятой стала мексиканская Марибель). Марина не отказалась быть в шутку принятой в нашу семью, и мы даже взгрустнули по всем нашим. Если так продолжать, то у нас вскоре оказалось бы человек десять приемных дочерей. Но все же было хорошо наконец-то найти в этом городе приятелей.

И тут Тим меня удивил:

– Марина, прежде чем ты уйдешь, я хочу задать тебе один серьезный вопрос. Мы тут уже несколько недель и изо всех сил стараемся вписаться в здешнюю жизнь, понять вашу культуру, быть покладистыми, гибкими. Но, кажется, мы не все понимаем.

Он рассказал о случае с таксистом, о неприятности в китайском ресторане, о происшествии в баре. И о поисках синей кнопки он рассказал как о еще одном примере неудачной коммуникации.

Она внимательно выслушала, помолчала несколько секунд, а потом улыбнулась:

– Я понимаю, в чем проблема. Вы не так задаете вопросы.

Мы переглянулись:

– Что?!

– Я вам сейчас объясню. Действительно, аргентинцы на все вначале отвечают «нет». Это часть нашей культуры, у нас так принято. Так же как и часть нашей культуры – привычка женщин выглядеть несчастными. Они всегда недовольны и ждут, что появится мужчина и сделает их счастливыми: принесет подарок, купит еду или квартиру!

Мы не очень поверили в такое объяснение, но Марина готова была поклясться, что все именно так и есть. Если так, то это объясняло, почему окружающие иногда глядели так мрачно. А я-то принимала это на свой счет!

– А теперь насчет вопросов. Вот, например, в случае с таксистом вам нужно было, прежде чем сесть в машину, спросить: «У вас есть сдача со ста песо?» Если бы он сказал, что нет, вы должны были ждать следующего.

Мы уставились на нее в изумлении: внезапно все события последних недель обретали смысл. Все это время мы вели себя так, как привыкли у себя дома, и ожидали от людей привычного нам поведения.

– А дай-ка я теперь попробую, – сказал Тим. – То есть Линн должна была вначале спросить, подают ли они вино бокалами, а не просто сразу просить принести ей бокал вина?