Бунт страсти на острове - Мишель Смарт

Луис знал, что его репутация в отношении женщин оставляет желать лучшего. Он был плейбоем, но лишь отчасти. Он никогда не прыгал из одной постели в другую, как некоторые мужчины, однако не спешил связывать себя обязательствами. Долгое время он вообще не думал о браке. Ни одна женщина не захочет стать женой Луиса Касилласа – ребенка убитой Клары Касиллас и ее мужа-убийцы, Юрия Абрамова.

Дело в том, что он всегда пользовался презервативами. Всегда. И ему стало не по себе оттого, что Хлоя не верит в то, что он позаботится о ее безопасности.

Их отношения не были основаны на доверии. Секс, каким бы он ни был, просто придавал этим отношениям дополнительную пикантность. И все.

Хлоя просто должна стать его женой.

– Тебе не обязательно объясняться, дорогая, – сказал он. – Прости, что смутил тебя.

– Ты меня не смутил, – настаивала она, хотя ее щеки были по-прежнему красными.

– Ладно.

– Нет, в самом деле, ты меня не смутил. – Ее глаза сверкнули лукавством. – В конце концов, я женщина с большим сексуальным опытом.

Ее явная и преднамеренная ложь была настолько возмутительной, что Луис рассмеялся.

Встретив его взгляд, она тоже рассмеялась.

Через мгновение напряжение между ними ушло. Хлоя не обязана ему больше того, что она уже ему дала. Она согласилась выйти за него замуж. То, что она теперь делит с ним постель, – приятный бонус. Очень приятный.

Луис откинулся на спинку стула и отхлебнул кофе, любуясь тем, как свежо выглядит Хлоя после короткого сна. На ней был только тонкий белый халат, свободно повязанный на талии, а через V-образный ворот выглядывала красивая грудь.

Луис протяжно вздохнул. Отчасти ему хотелось заняться с ней любовью, отчасти он желал просто сидеть и разглядывать ее редкую, безупречную красоту.

Его подозрения подтвердились. Он стал ее первым мужчиной.

Он был очень нежным во время их первой близости, и, если Хлоя испытала боль, ловко ее скрыла. Им было потрясающе хорошо вместе.

Он вдруг задался вопросом, кто станет ее любовником, когда они расстанутся.

– Тебя не смущает, что мы вскоре разведемся? – спросил он с любопытством.

Она выгнула бровь.

– А тебя?

– Нет. Я вообще не планировал жениться.

– Я тоже. – Она опять покраснела, и Луис понял, что она чего-то недоговаривает. – Брак устарел. Люди ежедневно клянутся в любви, не задумываясь о своих словах. По крайней мере, мы с тобой обо всем честно договоримся.

– Ты говоришь о браке своих родителей?

– Их брак нельзя считать честным. – Она смотрела ему в глаза. – Ты в курсе, что наши матери планировали выйти замуж и забеременеть одновременно?

– Об этом говорили многие годы, – сказал Луис. Он и Хавьер были на три месяца старше Бенджамина. Всякий раз, когда их мать гастролировала, Бенджамин и его мать ездили вместе с ней; Луиза была костюмером его матери, а Бенджамин играл с братьями Касиллас.

– Мой отец стал, по сути, донором спермы. Моя мать вышла за него замуж, потому что не хотела быть матерью-одиночкой, но она воспитывала Бенджамина одна. Мой отец мало участвовал в его воспитании, и его это устраивало.

– Я не знал твоего отца, – произнес Луис. – Бенджамин редко упоминал о нем.

– Их брак почти распался, когда мама снова забеременела. – Хлоя потерла нос и грустно рассмеялась. – Он собирался бросить ее, но она напоила его и соблазнила. А через девять месяцев родилась я. Он ушел из семьи до моего рождения.

Луис провел пальцами сквозь волосы, слушая откровения Хлои, о которых ничего не знал.

– Твоя мать рассказала тебе об этом?

– Нет. Мой отец сказал мне об этом за день до того, как я ушла из его дома. Он никогда не хотел меня, и он ненавидел мою мать за то, что стал донором спермы во второй раз.

Луис взглянул на ее красивое ангельское лицо. Хлоя смотрела на него с вызовом, стараясь сдержать дрожь в подбородке.

– Ты узнала об этом после смерти матери? – спросил он.

Она резко кивнула.

– Тебе было трудно это принять?

Она пожала плечами, но ее подбородок снова дрогнул.

– Это объясняет, почему он меня не воспитывал. До смерти матери я виделась с ним только три раза.

Луис тихо свистнул.

– Я не знал, что все было так плохо.

– Все было хорошо, – настаивала она. – У меня было довольно счастливое детство. Отец сам отказался от меня.

– А зачем ты переехала к нему? Разве ты не могла жить с Бенджамином?

– Мне только исполнилось семнадцать лет, я училась в школе и была несовершеннолетней, поэтому должна была жить с отцом. Если один из родителей умирает, ребенок переезжает к другому родителю, даже если он плохо его знает. Кроме того, в то время Бенджамин решал денежные проблемы, поэтому я не хотела быть ему дополнительной обузой.

Бенджамин столкнулся с финансовыми проблемами потому, что взял огромную ипотеку, чтобы купить шато для своей матери, где она провела остаток жизни, а потом забросил свой бизнес, заботясь о ней. Сбережения, на которые он должен был купить шато, Бенджамин отдал Луису и Хавьеру для проекта строительства небоскреба «Башня Монблан».

Еще одно непреднамеренное последствие того проклятого контракта, которое, по мнению Луиса, будет преследовать его даже в загробной жизни.

– Но ты наконец перебралась к нему? – спросил он и нахмурился. – Я помню, как однажды приезжал в шато, и ты была там. Я помню, как Бенджамин говорил мне, что боится твоего переезда в Лондон.

– Я жила с отцом и мачехой, пока не окончила среднюю школу, а потом переехала к Бенджамину. Затем я перебралась в Лондон. Когда я вернулась во Францию после учебы, я жила либо в шато, либо в квартире Бенджамина в Париже.

– Ты больше не возвращалась в дом своего отца? – спросил Луис.

– Нет.

– Они плохо к тебе относились?

Она грустно рассмеялась.

– Они меня вообще не замечали. Они бы с большим вниманием относились к привидению, чем ко мне. Моя мать умерла, а им было на меня наплевать. Они одевали и кормили меня, следили, чтобы я ходила в школу, но это все. Их постоянно не было дома. Они уходили к друзьям, отправлялись в отпуск, но без меня, и никуда меня с собой не брали. Меня ни разу не обняли за весь год, пока я жила с ними. Я могу принять такое отношение от моей мачехи, но от отца… – Хлоя сморгнула слезы.

Она больше не будет плакать из-за своего отца. Уходя из его дома, она поклялась забыть о нем.

Без него она отлично жила первые семнадцать лет своей жизни; она ему не нужна.

Но ей все равно было обидно. Очень обидно.