Высокий блондин на белой лошади - Наталья Андреева

– Ах, баба Маша! С четвертого этажа! У нее еще маленький белый пудель! Маняша! Так зовут пуделя!

– Именно. Около одиннадцати часов вечера пудель попросился во двор, и свидетельница отправилась его выгуливать. Она видела, как дому подъехал синий «Фольксваген»…

– Баба Маша разбирается в марках машин? – удивилась я. – Вот уж не думала!

– Ей показали фотографию, – терпеливо пояснил следователь. – И она без колебаний сказала: да, именно такая машина и подъехала к подъезду. В одиннадцать часов вечера. Из нее вышли вы и направились в подъезд. Свидетельница очень удивилась. Она ведь знает, что у вас нет машины.

– Я ей что-то сказала? Бабе Маше?

– Она была довольно далеко, в районе детской площадки. И подумала, что кричать не стоит, даже если очень хочется узнать, откуда у девушки, работающей секретаршей, вдруг появилась машина-иномарка. Да и вы не обернулись.

– Почему же она так уверена, что это была именно я?

– Потому что она встречает вас почти каждое утро. И знает, как вы одеваетесь, когда идете на работу.

– И как же я одеваюсь?

– На женщине, которая вышла из синей машины, было болоньевое пальто бордового цвета с разводами, как утверждает свидетельница. И сапоги-унты.

– Это пальто из плащевой ткани, – машинально поправила я.

– Свидетельница не колебалась ни секунды, Диана Сергеевна. Она так и сказала: «Из машины вышла Даночка. В таком же пальто и сапогах, в каких утром уехала на работу».

– Верно. Утром мы столкнулись у подъезда. Прекрасно это помню. – Я даже наморщила лоб. – Я вышла из дома, как обычно, в половине девятого. Хотя шеф уехал в командировку, в Гонконг, и наши сотрудники на работу не торопились. Кое-кто позволил себе опоздать. Но я человек пунктуальный. Я вышла из подъезда, и тут ко мне подбежала Маняша. И стала меня обнюхивать. Потом она тявкнула, а баба Маша сказала: «Доброе утро, Даночка». Я тоже сказала: «Доброе утро» и пошла на троллейбус.

– У вас прекрасная память, Диана Сергеевна, – похвалил меня следователь.

– Да, но я не помню, чтобы видела ее ночью! Баба Маша в это время спит! Да и пудель спит! Все спят! Потому что три часа ночи!

– Выходит, она вас видела, а вы ее нет?

– Я никого не видела, – отрезала я.

– Ну хорошо, – тяжело вздохнул следователь. – В деле имеются и показания Волхонского Тараса Ивановича…

– Это еще кто такой? – слегка опешила я. Если парочку Васильевых я знаю наверняка, то ни одного Волхонского – на сто процентов. И уж тем более Тараса. Какое смешное имя!

– А это ваш сосед по лестничной клетке. Вы что, не знаете, как зовут вашего соседа, Диана Сергеевна?

– Я на улице с мужчинами не знакомлюсь, – покраснела я. Так, что на моем лице вспыхнули все имеющиеся в наличии веснушки.

– Почему на улице? – удивился следователь. – Он же ваш сосед!

– Да, но сталкивались мы на улице. Еще я видела, как он переезжал. Но это тоже было на улице. А когда носили вещи в квартиру, я не сочла возможным вмешаться в процесс только ради того, чтобы узнать его имя.

– У вас потрясающая логика!

– Какая есть. Значит, его зовут Тарас?

– Да. Тарас Иванович.

– Ну вот и познакомились. Заочно. И что он вам сказал, Тарас Иванович? Мой сосед по лестничной клетке?

– Он вернулся домой около десяти часов вечера. Смотрел телевизор, ужинал, а около одиннадцати раздался звонок в дверь. Волхонский пошел открывать, но за дверью никого не было. Волхонский подумал, что мальчишки балуются.

– Это у нас случается, – согласилась я. – Мне тоже звонят в дверь, а потом убегают. Но чтобы в одиннадцать вечера…

– Не может такого быть?

Я задумалась. Дети-то растут! Маленькие были, звонили в двери до программы «Спокойной ночи, малыши», а подросли, так хулиганить стали ближе к полуночи, когда время для тележурнала «Плейбой». Это было логично, и я кивнула головой:

– Такое быть может.

«Быть может…» – эхом откликнулась моя израненная душа. Я глубоко вздохнула.

– Итак, Волхонский открыл дверь и не обнаружил никого, кто бы хотел зайти к нему в гости. Зато напротив, у входной двери, стояли вы.

– Так получается, что я хотела зайти к нему в гости?! Категорически отрицаю! Это не в моем характере! Напрашиваться в гости к неженатому мужчине! Да еще и соседу!

– Да что вы так разволновались, Диана Сергеевна?

– Потому что я не напрашивалась на знакомство ни с каким Волхонским! Тем более – с Тарасом! И уж тем более – с Ивановичем!

– Да и он не горел желанием с вами знакомиться. Когда Волхонский выглянул на площадку, вы стояли к нему спиной и возились с замком.

– А чего с ним возиться? Один оборот ключа и…

И я замолчала. Меня несколько обидело, что сосед не горел желанием со мной знакомиться. Роста он моего, а лицо симпатичное. Первый шаг навстречу должен сделать мужчина. Я на этом стояла и буду стоять. Хотя, как выяснилось в эту пятницу, есть случаи, когда стоит проявить инициативу. Иначе белую лошадь можно прождать всю жизнь.

– Не с замком, – сказал следователь, уткнувшись в папку. И поправил очки. – Ага. Вот оно. Вы что-то искали в сумочке, потому что низко нагнули голову. Он с вами поздоровался, вы тоже кивнули в ответ.

– Сказала что-нибудь? – поинтересовалась я.

– Нет. Просто кивнули. И нагнули голову еще ниже.

А вот это уже на меня похоже! И даже очень! Когда со мной здоровается симпатичный мужчина, я заливаюсь краской, киваю и наклоняю голову. Чтобы он, не дай бог, не увидел моих вспыхнувших щек.

– И что потом?

– Потом вы открыли квартиру и вошли. Он тоже вернулся к себе.

– А как я была одета?

– Точно так же: пальто из плащевой ткани цвета «бордо» и сапоги-унты. Рыжие волосы, очки. Это были вы, Диана Сергеевна, и не надо упорствовать.

– Но этого не может быть!

«Быть может…»?

– Почему?

– Потому что в одиннадцать часов вечера я была совсем в другом месте! Или не была? Или была, но не в одиннадцать? Я ничего не понимаю!

– Вы хотите сказать, что у вас амнезия? – внимательно посмотрел на меня следователь.

– Да с чего? С состояния аффекта, в котором я убила блондина?

– Значит, вы признаете, что убили его? – тихо, но с нажимом спросил следователь и как-то странно на меня посмотрел.

– Да ничего я не признаю! Потому что я этого не помню! Ну не помню, и все тут! Как хотите! Хоть режьте меня!

– Какой странный случай, – развел руками следователь. – И какая странная амнезия! Подозреваемая в убийстве детально помнит все, что было в тот день, но самого убийства не помнит. И как вернулась домой, не помнит тоже. А с какого момента проясняется ваша память? – с интересом спросил он.