Марк и Эзра - Рагим Джафаров

– Был? – уточнил Марк.

– Влюблен, – поправился Виктор.

– Ясно.

– До свидания, пан Кауфман.

– В твоем возрасте логичнее говорить «прощайте», – заметил Марк. – Можно и не дожить до следующей встречи.

– Вы всегда умели подбодрить.

Виктор положил на прилавок деньги и ушел. Марк долго смотрел ему вслед.

– Что значит оживить картину? – спросил Эзра.

– То и значит.

– Я имею в виду – как это выглядит? Например, он оживит картину с девушкой и она выйдет из рамы? Станет настоящей?

– Наоборот. – Марк принялся вытряхивать трубку. – Это работает в другую сторону, ты можешь войти в картину.

– И что там? – округлил глаза Эзра.

– Не знаю, никто не вернулся, чтобы рассказать. Но логично предположить, что там то, что нарисовано.

– То есть Виктор встретится со своей возлюбленной?

Марк вычистил трубку, убрал ее в шкатулку. Потер шею:

– Не думаю.

– Почему? – удивился Эзра.

– У тебя есть мечта? – ответил Марк вопросом на вопрос.

– Да, – подумав, ответил Эзра.

– Представь ее хорошенько. В деталях. Представил?

– Да.

– А теперь представь, какой ты в этой мечте. Как ты выглядишь?

– Ну, – начиная догадываться, ответил Эзра.

– А теперь представь себя в этой мечте таким же склеенным по частям, как Виктор. Что-то уже не так привлекательно, да?

– Я почему-то никогда не думал о том, какой я в моих мечтах. Никогда не допускал, что к тому моменту я могу быть старым и больным. Я как бы по умолчанию такой, как сейчас, – задумчиво сказал Эзра.

– Он тоже. Причем в его случае все еще хуже. Там, в картине, девушка, которую он нарисовал еще до контузии. То есть, наверное, еще до 1939 года. Молодая, красивая, нежная, она оборачивается и видит это чудом выжившее военное недоразумение. Это как сказать серферу, что за этой дверью рай, где идеальные волны, но пускают туда только безногих.

– Думаете, он не решится?

– Виктор – нет. Особенно учитывая, каким красивым он был когда-то. Если вернуться к аналогии с серфингом, то он был королем прибоя. Думаю, ему его уродство кажется совсем невыносимым.

– Так! – вдруг вскинулся Эзра. – Он думает, что он урод!

– И у него есть на это некоторые основания, – хмыкнул Марк. – А что?

Эзра не ответил. Он выскочил из лавки. Марк только посмотрел ему вслед. Прошло минут десять, прежде чем звякнул колокольчик и Эзра вернулся. Не один, с Виктором.

– Пойдемте! – Юноша буквально тащил старика за собой. Тот пытался двигаться быстрее, но явно не мог. Марк с интересом наблюдал за происходящим.

Эзра тащил Виктора в глубь лавки, туда, где стоял прислоненный к стене огромный прямоугольник, обтянутый тканью. Марк понял задумку, хмыкнул.

– Так, становитесь тут, – Эзра указал на место напротив зеркала. – Я сейчас.

Паренек принялся стаскивать ткань.

– Я не совсем понимаю, что я должен делать? – спросил Виктор.

– Просто смотрите! – Эзра наконец справился с тканью, она упала, открыв зеркало.

– Что… что это? – Старик завороженно смотрел на свое отражение.

– Это зеркало показывает, каким вас видят другие, – сказал Эзра.

– Он имеет в виду, что таким тебя увидит она, – уточнил подошедший Марк.

– А все не так уж плохо, пан Кауфман, – крутясь перед зеркалом, сказал Виктор. Он даже ногу перестал подволакивать.

– Ну, у меня когда-то была линейка, которая при измерении показывала такой результат, который хотел видеть ее хозяин, – усмехнулся Марк.

– Какая глупость, – нахмурившись, сказал Эзра.

– Смотря что мерить, – в один голос возразили Марк и Виктор.

– Спасибо, Эзра, – посерьезнев, сказал Виктор.

– Зеркало не продается, – заметил Марк.

– Жаль. Но тем не менее спасибо.

Виктор еще раз посмотрел на свое отражение и улыбнулся своей страшной улыбкой. Потом пошел к выходу. Когда дверь за ним закрылась, Марк спросил:

– Как ты понял точку отсчета зеркала?

– Ну, я долго думал о нем, когда увидел впервые. Зеркало показывает нам то, как нас видят другие, очевидно, что это какие-то конкретные люди, потому что большинство нас никогда и не видело. Я предположил, что оно отражает взгляд тех, кто для нас важен. Я подумал, что близкие люди не видят его уродом, они ведь видят то, что за всем этим, – Эзра указал рукой себе на лицо, подразумевая Виктора.

– Рискованное было предположение, но риск оправдался, – кивнул Марк.

– Каким же он видел себя? – задумчиво спросил Эзра.

– Никто не видит нашего уродства таким страшным, каким видим его мы, – ответил Марк. – Не хочешь довести дело до конца?

– В каком смысле? – не понял Эзра.

– Помоги ему отнести раму, заодно по Кракову прогуляешься.

Паренька не пришлось просить дважды.

Звякнул колокольчик, щелкнула табличка над дверью. Марк и Эзра посмотрели на надпись. Вестерос.

– Сноу или Ланистеры? – хмыкнул Эзра.

– Что? – не понял Кауфман.

– Не обращай внимания.

В лавку вошла довольно объемная женщина с заметными даже из-за прилавка усиками, недовольно осмотрелась. Следом за ней вошел, а точнее, был буквально втащен за руку худой бледный мальчик в рубашке, застегнутой на все пуговицы.

– Это вы продаете всякие волшебные штуки? – посмотрев на Марка, спросила усатая дама.

– К сожалению, да, – вздохнул Кауфман. – Чем могу помочь?

– Хорошо, – кивнула женщина, таща за собой, как на буксире, мальчика. – Нам нужно что-то для здоровья.

– Вы не выглядите… нездоровой, – заметил Марк.

– Я – нет. Но вот Карл постоянно болеет. – Женщина поставила мальчика перед собой, как бы предлагая полюбоваться на виновника визита.

– Хмм… – Марк глянул на нахмуренного Эзру, – и что же за болезнь?

– Мы постоянно простужаемся.

– Вы?

– Карл.

– Как насчет зарядки, спорта, закаливания и тому подобных естественных способов укрепления иммунитета? – без особой надежды уточнил Кауфман.

– Вы с ума сошли? Карл и так слишком слаб! Какой спорт?!

– Пожалуй, тут я бессилен, – пожал плечами Марк.

Карл тем временем протянул руку к статуэтке жабы на ближайшей полке, но был отдернут за руку мамой.