Марк и Эзра - Рагим Джафаров

– Оксфорд, – ответил Эзра. – Я принесу тарелки и нож.

– Ого, силен! Передавай привет профессору Симмонсу! – крикнул вдогонку Генри.

– Ты учился в Оксфорде? – Эзра выглянул из подсобки.

– Да, а что?

– То, что ты, Генри, живое доказательство того, что высшее образование не делает человека умнее, – фыркнул Марк.

Эзра поставил три тарелки, посмотрел на свечи:

– Кто будет задувать?

– Давайте вместе, – предложил Генри. Марк отложил газету и закатил глаза.

Звякнул колокольчик, щелкнула табличка. Все трое посмотрели на надпись. Хьюстон. В лавку вошла мисс Хильдшер. Она устало улыбнулась всем присутствующим:

– Добрый день, джентльмены. – Она увидела торт, свечи и неловко помялась на месте: – Я, наверное, попозже зайду.

– У вас какое-то дело? – спросил Марк.

– Да, но это может подождать, – беззаботно махнула рукой мисс Хильдшер.

– Судя по вашей растерянности – нет. Что случилось?

– А что вы празднуете? – невпопад спросила женщина.

– День рождения Генри, – ответил Марк.

Мисс Хильдшер посмотрела на четыре свечи и пожала плечами.

– У него было трудное детство, мы помогаем ему наверстать упущенное, ну вы понимаете, – как-то невесело пошутил Марк, но женщина кивнула так, будто поняла, о чем речь.

– Мы можем поговорить наедине? – спросила она.

Эзра и Генри молча пошли в глубь лавки. Марк ожидающе посмотрел на мисс Хильдшер.

– Я долго откладывала этот разговор. Но однажды это должно было произойти.

– Все когда-то должно произойти, но, может, уже перейдете к сути? – начал терять терпение Марк.

– Мы вынуждены отказаться от ваших денег, – сказала мисс Хильдшер.

– И кто же вас вынудил? – хмыкнул Марк.

– Может, «вынуждены» и не совсем верное слово…

– А может, и совсем не верное. С чего бы вдруг приюту стали не нужны деньги? Сироты кончились? Коммунисты победили? Что?

– Прекратите! – поморщилась мисс Хильдшер. – Просто у нас теперь другой… жертвователь.

– И чем его деньги лучше моих? – удивился Марк.

– Ничем. Просто это его условие, он должен быть единственным спонсором, – наконец сказала она слово, которого избегала.

Марк неопределенно покачал головой:

– Вам не хватало тех денег, которые даю я?

– Хватало, мистер Кауфман, мы очень вам благодарны, ведь вы практически спасли приют, но…

– Но вас замучила жадность? – закончил за нее Марк.

– При чем тут жадность?! – возмутилась мисс Хильдшер.

– Очевидно, что этот замечательный человек предложил вам больше, иначе чего ради вы сейчас переживаете такой стыд. Намного больше.

– Но поймите меня! Если у нас будет больше денег, мы сможем помочь большему количеству детей, предоставить им лучших учителей, нанять хороших специалистов, понимаете?! – Женщина смотрела на него почти с мольбой.

– Конечно, понимаю, – легко согласился Марк. – Именно так и выглядит жадность. Но пусть все будет так, пожалуйста, скажи, что я ошибаюсь.

– Вы это мне? – стушевалась мисс Хильдшер.

– Нет, – холодно ответил Марк.

– Как бы вы поступили на моем месте? – спросила женщина.

– Я бы разобрался в мотивах этого поступка и был бы готов к любому исходу. Что-то еще?

– Да. – Мисс Хильдшер тяжело вздохнула, очевидно, намереваясь сказать еще какую-то скверную новость: – Мы вынуждены будем демонтировать памятную табличку с вашим именем.

– У меня есть памятная табличка? – удивился Марк.

– Да… пока еще есть.

– Да плевать. До свидания. – Марк демонстративно отгородился от женщины газетой.

– Всего доброго. – Мисс Хильдшер тихо выскользнула из лавки.

К стойке подошли Генри и Эзра.

– Да ты врешь! – продолжая какой-то разговор, воскликнул паренек.

– Я всегда вру, – усмехнулся Генри. – Я прямо сейчас тебе вру!

– Подожди… – Эзра задумался, – если ты всегда врешь и прямо сейчас мне врешь, значит, ты говоришь правду!

– Но если я говорю правду, значит, я вру! – улыбнулся Генри.

– Свечи прогорели наполовину, давайте задувать, – предложил Эзра.

– Без меня, – кинул Марк из-за газеты.

– Ну, не порть праздник!

Звякнул колокольчик, на табличке появилась надпись «Багдад». В лавку ввалился какой-то мужчина, выглядящий как бедуин в детских книжках. Он подскочил к стойке и выпалил женским голосом:

– Запечатай выход!

– Клара? – Генри присмотрелся к глазам замотанной в тряпье фигуры.

– Жалюзи, Эзра, – спокойно сказал Марк.

Паренек подскочил к ручке, но не успел. Дверь снова распахнулась, в лавку ворвался такой же бедуин, только бородатый. Генри тут же пнул его ногой в живот с такой силой, что тот вылетел из помещения быстрее, чем в него ворвался. Щелкнули жалюзи. Звуки улицы пропали.

– Еще одним входом меньше, – заметил Марк.

– Не одним, думаю, теперь стоит закрыть все выходы в Ираке, – снимая чалму и тяжело дыша, ответила Клара. Она бросила головной убор и села на пол, привалившись к стойке.

– Привет, – поздоровался Генри. Клара посмотрела на него, потом на торт, прямо у нее над головой:

– Что празднуем?

– Годовщину знакомства, – ответил Эзра.

– Эти женщины, – хмыкнул Марк, – вечно забывают важные даты, да, Генри?

Тот промолчал, покосившись на Клару.

– Тебе принести тарелку? – спросил Эзра гостью.

– Привет, малыш! – только заметив мальчика, поздоровалась Клара.

– Я не малыш, – буркнул тот. Девушка усмехнулась.

– Справедливо, – заметил Марк.

– Прости. Принесешь мне тарелку?

Эзра ушел в подсобку.

– Принесла? – спросил тихо Марк.

– Нет, пришлось выкинуть по дороге, – сокрушенно покачала головой Клара.

– Плохие новости не могут быть бесконечными, – ни к кому не обращаясь, сказал Марк.

Эзра вернулся с тарелкой:

– Свечи почти совсем догорели. Давайте задувать, каждому по одной!

Все присутствующие, даже Марк, приготовились дуть.

– Три, четыре, – скомандовал Эзра.

Огоньки на свечах сначала заплясали, а потом погасли. Генри достал нож и поделил торт на четыре части. Все принялись молча жевать.