Ольга, княгиня воинской удачи - Елизавета Дворецкая

– Он был уже… – его оружник, хазарин Контеяр, показал вынутую из груди старика стрелу. – Умер уже, я тогда вынул… Я проверил…

– Йотуна мать… – пробормотал Ингвар, едва веря глазам и силясь уложить в голове это внезапное несчастье.

По сути, поход еще не начался по-настоящему, а он уже потерял одного из старших воевод. Вождя крупнейшей дружины, кроме собственной, главу знатнейшего воинского рода Русской земли. Воевод у Ингвара сейчас было с полсотни, но среди них Чернигость деснянский превосходил всех и возрастом, и опытом. При Вещем он не раз ходил в заморские походы, и он единственный из нынешних воевод был в Олеговом походе на Царьград. Второй раз не судьба была увидеть каменные стены над Судом…

– Пойдем! – Мистина легонько хлопнул князя по плечу и встал. – Разберемся, что это за бесы были.

– Уж я этих бесов сейчас…

– Шестеро живы! – доложил Гримкель Секира, когда оба вождя вышли к большому костру. – И с два десятка убитых.

– Сколько-то утекли еще! – добавил Забой. – Я видел: шасть в темноту – и пропал!

– Чего же ты глядел-то? – попрекнул кто-то.

Мистина отошел, раздавая приказания своим людям: Скудота с десятком прыгнул в лодью и погреб вверх по Дунаю, Хвалина – вниз, к морю, Альв собрал еще троих десятских и показывал в разные стороны – рассылал проверить, не идут ли в поддержку «бесам» другие болгарские дружины. Мистина вернулся к князю. Сохраняя внешнее спокойствие, он охотно сам себе надавал бы по шее. Холодел при мысли, что русы прохлопали приближение вражеского отряда – а ведь каждый стан был окружен дозорными! Их обманули, без огней подойдя с воды, в то время как русы по очень старой, идущей еще от викингов привычке охраняли стан и корабли только со стороны суши. Уж слишком привыкли сами приходить смертью с воды и не учли, что в этих приморских, низких, заболоченных краях море и русло Дуная были почти единственной дорогой – оттуда и следовало ждать нападения.

Мысленно благодаря богов за милость к дуракам, Мистина давал себе страшные клятвы этот опыт запомнить. Хоть бы отец не узнал – уж он-то такой глупости не сделал бы.

Тем временем двое гридей подняли «беса», со связанными руками сидевшего на песке. При свете огня стало видно, что лицо его вполне человеческое, только густо вымазано чем-то черным. Жутковато блестели белки глаз.

Вдруг он щелкнул зубами, будто пытался укусить Рауда; тот от неожиданности вздрогнул, едва не отшатнулся, но овладел собой и в досаде врезал бесу кулаком в лицо. Тот отлетел на Ярогостя, а Рауд поднял кулак, потер его пальцем.

– Сажа, что ли?

– Ты кто такой шустрый? – спросил Ингвар у беса.

Тот хмуро глянул на него и ничего не ответил.

– По-человечьи говорить умеешь? – по-славянски спросил его Мистина.

Тот ответил тоже взглядом, но видно было: понял.

– Кто такие? Кто ваш вождь? Сколько вас было?

– Это вы кто такие? – раздался вдруг в ответ голос со стороны бесов, кучкой сидящих на песке под охраной гридей. – Ты здесь главный? Говори со мной. Кто ты такой?

Непривычно произносящий слова голос звучал хрипло и прерывался от тяжелого дыхания, но за ним слышалась твердая воля и привычка отдавать приказы.

И было еще что-то в этом низком голосе такое, что Ингвар и мужчины вокруг невольно вздрогнули – нечто, способное проникнуть под кольчугу, под одежду и кожу и коснуться души.

Сразу почуяв рядом другого вождя, Ингвар обернулся. Вгляделся, стараясь понять, какая из этих черных голов обращается к нему. Кто-то из отроков поднес горящую ветку.

Из гущи сидящих один встал, опираясь на плечи своих собратьев локтями связанных рук.

Ингвар оглянулся на Гримкеля и кивнул; беса подвели поближе. Шел он с большим трудом, почти повиснув на руках гридей.

Это оказался мужчина средних лет, довольно высокий, без бороды, но с длинными черными усами на вымазанном сажей лице. По бокам, над висками, голова его была выбрита, а длинные волосы с затылка заплетены в косу – тоже черную, то ли от сажи, то ли от природы, не понять.

– Вот так бес – хвост на макушке, – пробормотал рядом изумленный Гримкель.

Ингвар смерил пленника взглядом. Тот был выше его ростом, но Ингвар давно научился смотреть сверху вниз даже на тех, кто его превосходил. Глаза беса взирали на него с негодованием, но без робости. На черной одежде крови видно не было, но по тому, как тот стоял, Ингвар угадал рану на бедре.

– А ты из какой Нави вылез и кто ты такой?

– В Нави ваши близкие, – бросил бес, и снова русы вокруг вздрогнули от звука его голоса. – А мы – христиане.

– Христиане вы! – Ингвар шумно выдохнул и в ярости сжал кулаки. – Какого хрена вы сюда полезли! Деда загубили! Да я вас всех с ним на краду положу, йотуна мать! На том свете будете век ему служить!

– Здесь где-то близко ваш царь? – спросил Мистина. – Или его бояре?

Глядя на пленника, он одним ухом прислушивался: не возвращается ли какой-то из посланных на разведку десятков, не несут ли тревожные вести о болгарском войске поблизости.

– Отвечай, навья рожа, – убедительно посоветовал он. – Ведь все равно заставим.

– Царь Петр в Великом Преславе.

– Сколько здесь рядом еще его людей? Он прислал войско?

Пленник помолчал. Огляделся – со всех сторон его окружал плотный строй русов. Во взгляде его читалось изумление, растерянность, смятение и злость. Было похоже, что и он с трудом верит своим глазам.

– Ну? – Голос Мистины звучал ровно, однако не оставлял сомнений, что на размышление и добровольный ответ у вопрошаемого не так уж много времени.

– Не, – с явной неохотой обронил пленник и поднял на Мистину глаза: при свете близкого огня в них отражалась досада, но не страх. – Здесь больше нет никого из болгар.

– Хочешь сказать, что напал на целое войско с полусотней? – Ингвар недоверчиво хмыкнул и упер руки в бока. – Кончай свистеть.

Пленник перевел на него взгляд. Последнего слова он не понял и кивнул:

– Я был так глуп, что пошел только с малой дружиной.

– Ты что, берсерк?

Пленник опять не понял и вместо этого спросил:

– У вас великое войско?

Он еще раз обвел глазами площадку: везде теснились вооруженные люди и постоянно подходили новые. Доносился гомон, идущий от сотен людей: прибывали гонцы от дальних дружин, к концу здешней схватки едва успевших прослышать, что «у черниговцев какая-то заваруха». Теперь они пытались понять, что произошло, есть ли опасность и надо ли вмешиваться. Стоявшие близ костра были еще в рубахах, а задние ряды уже подходили во всем снаряжении: кольчуги, шлемы, щиты.

Зорко наблюдая за болгарином, Мистина видел, как тот неприметно меняется в лице: стараясь себя не выдать, он тем не менее был потрясен.