616 - Ад повсюду - Анхель Гутьеррес

Одри выпила первый стакан залпом и не поморщилась. Пить — все равно что кататься на велосипеде: стоит один раз сесть и поехать, и этого из тебя уже не выбьешь. А у нее была хорошая практика еще со студенческих лет. Лишь завалив все экзамены в первом триместре, она всерьез взялась за учебу и поставила на вредных привычках жирный крест. Но теперь они возвращались, как будто никуда и не уходили.

Она наполнила второй стакан и, сама не желая того, продолжила вспоминать.

За день до того, как все произошло, они еще не договорились, что собираются сделать, хотя намерение было ясно всем троим: провести какую-нибудь акцию протеста против недавней «войны в заливе», используя шумиху, которую устроят СМИ из выступления Ицхака Рабина в Гарварде. Но идеи Зака казались Одри и Лео слишком радикальными. Они хотели лишь наводнить кампус листовками. Разбросать их столько, чтобы их просто не успели убрать до прибытия Рабина и, прежде всего, журналистов.

— Я думаю, на них нужно написать что-то вроде «Ни одна война не ведет к миру», — предложил Лео.

— Это слишком банально, — возразила Одри. — И кроме того, не хочешь ли ты сказать, что Вторая мировая война не привела к миру и не освободила нас от Гитлера и его расчудесной компании? Проблема не в войне, а в том, какими методами она ведется. Бомбардировки нашей армии разрушили почти все. В большей части Ирака нет ни воды, ни электричества, ни медицинской помощи. Им нечего есть, а та гуманитарная помощь, которую им присылают, оседает в карманах коррумпированных чиновников и не доходит до иракского народа. Вот о чем нужно говорить!

Зак ответил Одри, видимо, рассчитывая задеть ее:

— Чтобы сказать все это, нам нужны листовки размером со стадион «Ред сокс».

— Ошибаешься! — парировала Одри. — Достаточно написать: «Сегодня в Ираке умрет еще одна тысяча детей».

Молчание, которое последовало за предложением Одри, было многообещающим.

— Мне нравится, — поддержал идею подруги Лео.

— А мне не нравится.

Зак вскочил со стула. В маленькой комнате, где они расположились, почти не осталось свободного места. Поэтому Зак нервно ходил из угла в угол, как лев в тесной клетке. Его голос изменился. Он стал более агрессивным:

— Все это глупости! Нужно сделать что-то действительно стоящее, чтобы они заметили нас! Памфлетов недостаточно!

— Да, мы уже слышали о твоих идеях, — сказала Одри. — Мы весь вечер только и делаем, что слушаем о них. Может, ты предложишь убить Рабина? Этого будет достаточно для тебя?.. Будь реалистом, Зак.

Он снова сел. Казалось, самообладание вернулось к нему так же быстро, как и покинуло… Но его глаза говорили об обратном, и поэтому он смотрел в пол, а не на Одри, когда смог выдавить из себя:

— Ты права. Вы оба правы… Хорошо. Давайте печатать листовки.

За оставшийся вечер и большую часть ночи они напечатали их сотни. К началу следующего дня три больших мусорных мешка были набиты листовками с одной-единственной фразой: «Сегодня в Ираке умрет еще одна тысяча детей». Они решили разбросать их этой же ночью в главном здании университета, в Олд-Ярде, и в здании Института администрации. Таков был план. Они договорились, что поспят, перед тем как отправиться на задание, но отдохнуть не удалось. Они едва держались на ногах, их лица были бледны, а под глазами темнели круги. Зак молча смотрел на друзей и не решался сделать первый шаг. Это сделала Одри.

— Может, пойдем уже? — спросила она.

— Момент, — спохватился Зак, — я схожу в ванную.

Пока они ждали Зака, Одри вспомнила, что забыла захватить шарф. Ночь ожидалась холодная.

— Я сейчас вернусь, — бросила она Лео.

Войдя в их общую комнату, Одри столкнулась с Заком.

— Ты не ходил в ванную?

— Я уже сходил.

Ответ Зака показался Одри слишком сухим, глаза его бегали, но она не придала этому значения. Должно быть, он сильно переживал. Как и она сама. Через несколько минут они спускались гуськом к выходу. Каждый волок на спине набитый битком черный мусорный мешок, так что все трое напоминали злополучных помощников Санта-Клауса. Нервы были на взводе. Жалобные поскрипывания деревянных ступенек заставляли сердце колотиться.

— Меня хватит инфаркт, — простонал Лео.

— Заткнись, идиот!

Машина Зака ждала их в конце переулка. Они быстро запихнули пакеты в багажник, а потом сели в машину. Когда двери захлопнулись, кто-то из друзей с облегчением вздохнул.

— Это только начало, — загадочно бросил Зак.

Всю дорогу от квартиры до кампуса они не проронили ни слова. Можно было слышать, как под шум двигателя бьются три беспокойных сердца. Они припарковали машину в двухстах метрах от Института администрации, на Университет-стрит. Выйдя из машины, Одри не почувствовала холода, ей стало жарко.

— Пойдем через парк, — предложил Зак.

Он имел в виду зеленую зону между Кеннеди-стрит и дорогой Мемориал, идущей вдоль реки Чарльз. Редкие фонари освещали лишь асфальтированные дорожки. Остальное скрывалось в темноте. С мешками на спине они прошли через парк, сделав большой круг, и через несколько минут, запыхавшись, оказались напротив здания института. Наступил решающий момент. Они должны были сделать то, ради чего пришли. Одри и Лео теперь уже колебались, но ничего не сказали. Времени на раздумья не оставалось. Если кто-нибудь их заметил, то авантюра могла закончиться, не успев начаться. Три фигуры, которые крадутся по улице в холодном предрассветном сумраке, сгибаясь под тяжестью мусорных мешков, — более чем подозрительны. Будь что будет…

— Вперед! — скомандовал Лео с самоуверенностью, которую он вряд ли ощущал.

— Подождите, — остановил его Зак.

Он засунул руку в карман пиджака и вытащил три темных предмета. Одри не сразу догадалась, что это такое.

— Пасамонтаны?[7] Ты спятил? Если кто-то увидит нас с этим на голове, он решит, что мы террористы.

— Если кто-то увидит нас, нам в любом случае придется драпать. А в пасамонтанах никто не сможет разглядеть наши лица.

Аргумент Зака было трудно опровергнуть. И все же Одри подумала, что им не стоит напяливать эту штуку себе на голову. К тому же внутренний голос предупреждал ее, что Зак что-то прячет в рукаве. И она была не единственной, кого одолевали сомнения.

— Послушайте, ребята, — сказал Лео, — мне это не по душе. Одри права. Так мы похожи на террористов.

— Да, — ответил Зак, и его ответ был не просто утверждением.