Последний Ковчег - Татьяна Сергеевна Богатырёва

– Она не заметила меня, нет.

– Молодец, Гектор. Ты будешь отличным… ну, ты понял. Продолжай идти за ней и, если понадобится, делай все, что должен сделать.

Гек поклонился.

– Там было еще что-то, о чем я должна была бы знать? – окликнула его мать Елены.

Гектор покачал головой. Хотя, конечно, там было. Там была девочка, тайно живущая в каюте и умеющая читать сны.

Но мать Елены была Советником, а значит, это не ее забота.

* * *

– А ты не думал разыграть их? Ну, притвориться больным, чтобы попасть в медицинский отсек?

Дуг покачал головой. Сколько всего не знает Елена!

– Это наверху попадают в медотсек. У нас тут лечат сами.

И лучше бы ей не знать как.

– Слушай, Дуг. Ты меня, конечно, прости, но ты не думал, что, даже если мы туда доберемся, они не смогут помочь Еве? Вдруг она вовсе и не больна?

Дуг улыбнулся. «Ну да, может быть и так», – хотя, конечно, все было не так, но не хотелось расстраивать Елену. Ее вообще ничем и никогда не хотелось расстраивать. Он даже не рассказал ей о ссоре с Сашей, пусть думает, что Саша просто слишком занята, чтобы составить им компанию.

– Хорошо, давай тогда так, – сказала Елена, – я попробую еще что-то разузнать у мамы, но вообще от меня до медотсека, получается, надо идти либо через казармы Проверок, что нам, естественно, категорически не подходит, либо мимо зала Советов, что не подходит нам тем более… значит, значит… О! Дуг, ну конечно же! Мы можем пройти туда через ферму и через архив! А к фермам надо через рекреацию Религиозных!

– Когда мы пойдем? – нетерпеливо осведомился Дуг.

– Ну, надо все спланировать, что ты… И мне, мне надо решить проблему с Геком.

– А что с ним?

– Ну понимаешь, он вроде как не рад, что я не провожу с ним больше время. Как бы он не надумал там себе чего… Понимаешь?

Дуг сочувственно кивнул и снова подумал о Саше. Нехорошо как-то с ней вышло. С того самого вечера празднеств и костров они не разговаривали и почти не виделись. Причем это он сам Сашу избегал, а не наоборот.

– Я думаю, нам надо раздобыть форму на каждый отсек. Чтобы не выделяться.

– Здорово, Елена! Как я сам не догадался!

– Да ведь это и была твоя идея! Помнишь, как ты меня сюда в первый раз приводил? Тоже мне подходящую одежду искали. Вот меня и не заметил никто! А значит, и наверху нас с тобой так же не заметят. Если как следует замаскироваться.

Она задумалась.

– Вот нам бы с тобой такое устройство, которое есть у Проверок… Такая коробочка, которая создает голограмму, и они могут тогда слиться по цвету со стеной или затеряться в толпе.

– Ничего себе! А я и не знал! Так вот почему Проверки как будто такие… ну, вездесущие.

– Я спрошу у Гека… может, он достанет…

Дуг подумал, что Гектор вряд ли захочет им помогать хоть чем-то, но предпочел об этом умолчать.

Елена же предпочитала молчать о том, что во всем более-менее адекватном и последовательном плане Дуга был один существенный, на ее взгляд, изъян – он совершенно не представлял, что будет делать, когда попадет наконец в медотсек. Он, похоже, об этом даже и не думал, как будто, когда они туда так или иначе, рано или поздно придут, все решится само собой.

Но, может быть, и вправду оно так и решится?

* * *

А для Гектора между тем медотсек был в почти что свободном доступе – свободном, когда он был с отцом.

За дверями, защищенными ПИН-кодами, сканерами ладоней и сетчатки глаз, копошились ученые, в высоких шкафах хранились склянки и пробирки с образцами крови, гудели дорогие мудреные компьютеры. Гек сопровождал отца и смотрел на него, а не на экраны или ряды пробирок.

– Тебе есть что мне сказать? – спросил отец, когда они подходили к дверям отсека.

– Да, отец.

– Не отец, а «да, сэр».

– Да, сэр.

– Скажешь, когда мы уйдем.

После этого отец будто бы забыл о его существовании, полагая при этом, что Гек все слышит и видит, слушает и запоминает. Так оно и было.

В детстве, еще на Земле, отец Гека хотел собаку. Ему не разрешили. Потом он попал на Ковчег, не выпросил, а получил приглашение от Капитана (тогда его еще не называли Капитаном), и вместо собаки у него появились жена и сын.

Усталый врач в белом халате докладывал отцу, Гек слушал, переваривал и запоминал. Из речи врача и непроницаемой реакции отца выходило, что все плохо. Но «плохо» давно стало нормой для Корабля, так что, по сути, все оставалось нормальным.

Гек рассказал отцу о девочке-нелегалке, тот не спросил его, кому Гек еще успел рассказать, потому что, конечно, Гек никому не рассказывал, – еще бы, он бы не посмел. Отец не похвалил его, с чего бы, Гек просто сделал свою работу, быть молодцом – не достижение, это норма. Было интересно, первый ли это случай за историю Ковчега, наверняка же не первый, но он не посмел бы спросить об этом отца, ему было положено только делать и знать, а не задавать вопросы.

– Ее следует забрать тихо. И сразу сюда, без Проверок, – вслух рассуждал отец. Потом посмотрел на Гека, как будто только заметил. Наверное, он чувствовал гордость, а может и нет, может быть, просто хотел поощрить солдата, а не сына. – Ты сам можешь это сделать.

* * *

Саше принесли шерсть. До того она с самого начала смены пыталась поссориться с бабушкой Агатой и даже чуть не обозвала ее старой совой. Сдержалась, но на душе все равно было очень тоскливо.

Конфликт возник из-за того, что Саша не желала вязать узоры. Ну просто рубища: полочки, рукава и спинки – это еще куда ни шло, но зачем на свитере косы? Орнамент, просто – зачем? Какой в этом смысл, чему может послужить ненужное украшение? От этого свитер что, станет теплее, а жизнь – выносимее? Бабушка Агата не велась на провокации, продолжала настойчиво и тихо Сашу увещевать. Мол, она все равно вырастет, повзрослеет и все поймет. Будет еще отличной хозяйкой.

Саша бесилась и скрежетала зубами. При всем при этом бабушку Агату было не провести и не обмануть – она как-то чувствовала, когда Саша начинала лукавить и вязать гладью, без узоров. При ее-то слепоте, как ухитрялась?

А потом явились два незнакомца и принесли мешок шерсти. Саша поняла от кого, но никак не отреагировала. Бабушка Агата сердечно благодарила и заставила их выпить чаю с протеиновыми лепешками. Саша закатила глаза.

Бабушка Агата ахала от удовольствия и говорила, что она (причем на пару с Сашей – вот уж повезло так повезло) спрядет шерсть в пряжу и что-то там куда-то туда переплетет. В общем получится очень красиво, тепло и круто.

– Девочка, которая не любит красивые вещи, – сказал потом Лот вместо приветствия.