Троянский конь западной истории - Анатолий Беляков

Как известно, Аполлон в «Илиаде» был покровителем Париса. А согласно киклической поэме «Эфиопида», именно он направил стрелу троянского принца в пяту Ахилла.

Рис. 28. Искусственный грот, построенный в III тысячелетии до н. э. жителями Илиона, упоминается в хеттских летописях как святилище бога Каскала Кура

Были ли жители Илиона лувийцами или же даже хеттами – об этом судить пока рано. Улик, как говорится, недостаточно. Ясно лишь, что к греческой культуре они не принадлежали, хотя и многое из нее заимствовали. Каких масштабов достигало их военное противостояние с ахейцами – тоже сказать трудно. Но к месту будет здесь упомянуть еще одну умозрительную, хотя и не лишенную изящества гипотезу относительно Троянской войны, высказанную российскими хеттологами Александром Волковым и Николаем Непомнящим. По их мнению, описанная Гомером Троянская война вполне могла быть греко-хеттской войной.

В XV в. до н. э. греки начали активную колонизацию Малой Азии, завоевав сначала Крит, а затем и Милет, превратив его в плацдарм для дальнейшей экспансии. Ахейская колония не без оснований воспринималась хеттами как источник угрозы их западным границам, и во второй половине XIII в. до н. э. царь Тудхалия IV решил искоренить этот очаг опасности. Археологические находки доказывают, что именно в это время в Милете произошла смена власти: город захватили ставленники хеттов. Потеряв свой форпост в Малой Азии, Аххиява предприняла попытку завоевать плацдарм в другой части полуострова, а именно – в Трое. «Этот богатый, цветущий город давно привлекал их внимание. Они устремились в поход. Навстречу им, возможно, двинулась армия хеттов»[99].

Историки приводят несколько строф «Одиссеи», где царь Итаки рассказывает Ахиллу о сражении его сына Неоптолема с Эврипилом. Удивительно, но это единственное место у Гомера, где упоминаются хетты – главная политическая сила в Анатолии в эпоху бронзового века.

Так Еврипила, Телефова сына, губительной медью

Он ниспроверг, и кругом молодого вождя все кетейцы

Пали его.

Од. XI. 519–521[100]

«В этих стихах “кетейцы” – хетты, – утверждают Волков и Непомнящий, – а их вождь Эврипил, сын Телепину (“Телефа”), чье имя было распространено среди хеттов, и Астиохи, сестры троянского царя Приама. Итак, эти строки означают, что племянник царя Трои командовал армией хеттов и погиб, защищая город. Кому ж доверить эту армию, как не хетту? Кто ж тогда его дядя, Приам? Хетт или местный царек, породнившийся с хеттами через сестру. Среди “кетейцев” больше всего грекам знакомы были жители Вилусы-Трои. Поэтому они могли всех хеттов звать “троянцами” – как в наши дни всех выходцев из бывшего СССР американцы зовут “русскими”»[101].

Итак, если результаты археологических раскопок не смогли дать нам достоверного подтверждения историчности Троянской войны, то древневосточные документы убедительно доказывают ее возможность. Ахейцы действительно предпринимали военные походы в Малую Азию, колонизировали ее побережье, воевали с хеттами и даже с египтянами. И на ближних рубежах центрально-анатолийской цивилизации их пассионарный напор вполне могли сдерживать две твердыни – Вилуса и Таруйса.

Современная Троя богата аттракционами. Те, кому скучно изучать руины, поминутно сверяясь с информационными стендами и путеводителем Корфмана, могут получить массу незабываемых впечатлений, поучаствовав в костюмированных шоу или забравшись в брюхо двухэтажного деревянного коня. Последней возможностью, впрочем, не пренебрегает почти никто. Кому не хочется почувствовать себя отважным воителем, готовым обрушить на спящего противника всю ярость своего меча?

Деревянный конь, пожалуй, самый популярный символ ахейской виктории. О том, что именно он помог грекам захватить неприступную Трою, знают даже те, кто путает Одиссея с Ясоном[102]. Это же азбучные истины: Солнце встает на востоке, Волга впадает в Каспийское море, «Илиада» Гомера воспевает славную победу эллинского оружия. Но все ли так просто?

Начнем с того, что «Илиада» не описывает ни взятия, ни разгрома Илиона. Поэма заканчивается похоронами Гектора. О грядущей победе греков в ней упоминается лишь вскользь – в песни шестой, где Гектор делится с женой Андромахой своим предчувствием:

Твердо я ведаю сам, убеждаясь и мыслью и сердцем,

Будет некогда день, и погибнет священная Троя.

Ил. VI. 448–449[103];

Рис. 29. Деревянный конь – любимый аттракцион гостей троянского археологического заповедника

в песни двенадцатой, где Посейдон и Аполлон принимают решение уничтожить оборонительную стену, возведенную ахейцами вокруг своего лагеря:

И когда, Илион на десятое лето разрушив,

В черных судах аргивяне отплыли к отчизне любезной,

В оное время совет Посейдаон и Феб сотворили

Стену разрушить, могущество рек на нее устремивши

Всех, что с Идейских гор изливаются в бурное море.

Ил. XII. 15–19[104];

и – косвенно – в песни пятнадцатой, где Зевс уверяет Геру:

… доколе ахейцы

Трои святой не возьмут, по советам премудрой Афины.

Так не свершившемусь, гнева ни сам не смягчу, ни другому

Богу бессмертному я аргивян защищать не позволю

Прежде, пока не исполнится все упованье Пелида.

Ил. XV. 70–74[105]

В качестве доказательства, что трагическая судьба Илиона была предопределена, часто приводят толкование прорицателем Калхасом знамения с участием дракона, пожравшего воробьев:

Сколько пернатых птенцов поглотил дракон сей кровавый

(Восемь их было в гнезде и девятая матерь пернатых),

Столько, ахейцы, годов воевать мы под Троею будем;

Но в десятый разрушим обширную стогнами Трою.