Семья как семья... - Кара Уилсон

«При других обстоятельствах, — заверял Иветт Дик, — ты бы, конечно, поехала со мной. Но пока ты больна…»

В ночь перед отъездом она пыталась поговорить с ним об их будущем. Когда они смогут позволить себе приобрести собственный дом? Дик сказал, что сейчас не время беспокоиться о таких вещах и лучше, если все домашние заботы останутся на его матери, во всяком случае, пока Иветт не поправиться окончательно.

Он отсутствовал месяц, и хотя Иветт часто разговаривала с ним по телефону, к тому времени, как он вернулся, взаимоотношения в семье резко изменились к худшему. Иветт полагала, что частично ответственность за эту перемену лежит на ней, но и предположить не могла, что ее невинная дружба с Андре будет истолкована превратно. Поневоле придешь в отчаяние, когда вокруг тебя столько сплетен!

Конечно, не все Доулы были настроены к ней враждебно: Том и Фил очень хорошо относились к Иветт, во всяком случае, пока их отца не было поблизости, да и близнецы, особенно Лиз, любили ее. Тем не менее Иветт никогда не чувствовала себя в этой семье как дома.

Покинув Канаду, она редко бралась за кисть, а теперь, выздоровев, окунулась в работу, стараясь забыть свои невзгоды. Окрестности были полны сюжетов, просившихся на лист бумаги: огромные старые деревья, причудливые и таинственные, кустарники и диковинные цветы, чудесные виды — всего не перечислишь, и, отправляясь на прогулку, Иветт стала брать этюдник.

Во время прогулок ей и в голову не приходило сторониться местных жителей. Рабочие на плантациях, конюхи, горничные — все пользовались ее дружеским расположением. Но Иветт не могла представить, к чему это приведет…

С Андре, красивым молодым человеком с курчавой шапкой черных волос, светлошоколадной кожей, широким носом и красиво очерченными губами, Иветт познакомилась на берегу реки. Он наклонился над водой и задумчиво водил по ней руками.

Заметив Иветт, он выпрямился и явно собрался уходить, но она остановила его, участливо спросив:

— Вы что-то уронили?

Андре покачал головой.

— Так что же вы делали? — снова спросила Иветт, хотя молодой человек явно предпочитал уклониться от ответа.

— Ловил рыбу, — наконец сказал он, и на его лице появилось виноватое выражение. — Я не взял бы много, трех-четырех вполне хватило бы.

— Вы думаете, можно поймать рыбу таким способом?! — недоверчиво воскликнула Иветт, но, заметив пару форелей, лежащих на земле, улыбнулась. — Вижу, что можно.

Молодой человек глубоко вздохнул.

— Вы, должно быть, жена Ричарда? — предположил он, и Иветт удивилась, заметив тревогу в его темно-карих глазах.

— Да. — Она протянула ему руку. — Иветт Доул. А кто же вы?

— Андре, — представился он и после секундного колебания добавил: — Андре Дарк.

Иветт заметила, что молодой человек пожал ее руку с некоторой неохотой, и подумала: почему бы это?

— Мне бы не хотелось, — пробормотал Андре, — чтобы вы рассказали кому-то, что видели меня здесь.

— Из-за рыбы?! — воскликнула она. — О, я уверена…

— Не только, — угрюмо перебил Андре. Мне не следует появляться на территории поместья.

Иветт удивленно заморгала.

— Вы не работаете у Доулов?

— Нет.

— Но вы знаете их и то, что я жена Ричарда.

— А кто этого не знает? — парировал Андре. — Думаю, мне лучше уйти.

— Не надо, не уходите. Я не скажу никому, что вы были здесь! — Она пожала плечами. — Да и кому бы я могла сказать? Дик в отъезде, а я, прямо скажем, не в лучших отношениях с его матерью и отцом.

— Послушайте, — Андре пристально разглядывал ее, — вы совсем не знаете меня. Может, я убийца или грабитель.

— Нет. — Иветт в свою очередь окинула его взглядом. — У вас честное лицо, — сказала она и, видя, как уголки его губ приподнялись в улыбке, добавила: — Я готова рискнуть, если вы не возражаете. Почему бы вам не показать мне, как вы ловите форель? Может, я тоже научусь?

Вот так они познакомились… Случайная встреча, но неожиданно Иветт оказалась впутанной в историю, о которой даже не подозревала. Был бы Андре жив, если бы она позволила ему уйти? Вполне возможно. Хотя его жизнь давно была в опасности, задолго до того, как они познакомились.

Шло время, и знакомство переросло в настоящую дружбу. Андре проявлял интерес к ее занятиям живописью и уговаривал не зарывать талант в землю. Иветт была поражена его знаниями истории штата, заслушивалась его рассказами, поучительными и занимательными, и не удивилась, когда узнала, что Андре преподавал в школе.

Но о его личной жизни Иветт было известно очень мало. Андре рассказал лишь, что холост, живет с матерью в Дариене. Если у него и были какие-то друзья, то Иветт никогда ничего не слышала о них, и так как страдала от одиночества, то в душе была благодарна Андре за солидарность.

Ее отношения с Диком резко ухудшились, после возвращения из Европы он отдалился от Иветт. Она знала, что он отрицательно относится к тому, что она возобновила свои занятия живописью, но чувствовала: дело заключается не только в этом. Как только Иветт заикалась о покупке собственного дома, Дик заявлял, что родительский дом достаточно большой, — дескать, места на всех хватит.

С этим трудно было не согласиться, дом действительно был достаточно большой и Дик мог позволить себе отдельную спальню. Он объяснял это тем, что встает очень рано, ложится поздно и… не хочет беспокоить Иветт. Но она догадывалась, что и здесь не обошлось без вмешательства его родителей: для них хорош был любой способ, лишь бы развести сына.

Еще одним источником конфликта стала неспособность Иветт забеременеть. Хотя Дик и занимал отдельную спальню, два-три раза в неделю он навещал Иветт по ночам. Она подозревала, что его иступленные, почти болезненные ласки продиктованы стремлением доказать, что в неспособности Иветт к зачатию нет его вины. В результате физическая связь стала мучительной для обоих, хотя Дик не оставлял попыток.

Тем не менее Иветт все не беременела, и у Дика возникли подозрения. Разумеется, они возникли не на пустом месте, а всячески подогревались отцом и матерью, и однажды Иветт застала мужа в своей спальне в тот момент, когда он рылся в ее вещах. Ясно, что он искал контрацептивы.

Гнев Иветт был настолько безмерен, что она даже не ощутила триумфа, когда Дик ничего не нашел. Его комментарий, что, по-видимому, она прячет таблетки где-то в другом месте, переполнил чашу ее терпения. В ту ночь Иветт заперла дверь на ключ и не открыла ее, услышав его стук. Более того, она заперла и балконную дверь, опустила жалюзи, решив, что уж лучше терпеть духоту, чем спать с мужчиной, который тебе не доверяет.

Дик был слишком горд и не стал умолять ее открыть дверь. Так гневный бунт Иветт против недоверия мужа быстро перерос в полный разрыв, они стали чужими. И прежде чем Иветт набралась смелости, чтобы поговорить с ним, случилось то, что сделало примирение нереальным.