Радикальный стартап: 12 правил бизнес-дарвинизма - Энди Кесслер

Анализируя компании, я всегда пытаюсь определить степень их горизонтальности. Вот некоторые признаки склонности к вертикальной структуре:

1. Они пытаются все разрабатывать самостоятельно.

2. Они набирают огромную армию торговых агентов.

3. Они соперничают, а не сотрудничают со всеми, кто работает в той же области.

4. Они открывают собственные магазины (как Apple).

5. Они отнекиваются и возмущаются, когда их обвиняют в вертикальности.

«Эй, обождите минутку! – скажете вы. – Apple – суперуспешная компания, продающая iPhone и iPad, но она вертикально интегрирована: у нее собственные магазины, собственная операционная система и закрытая архитектура, что позволяет класть всю прибыль в свой карман».

Не торопитесь. Apple больше ничего не производит. Ее устройства собирают другие компании в Тайване и Китае. Она устранила этот слой. По большей части она не производит собственные чипы – разрабатывает кое-какие, но не все, и отдает их производство на откуп другим компаниям. Да, Apple помешана на собственной операционной системе, держит ее закрытой, но разрешает другим писать для нее приложения. Сегодня отличительной чертой компании является число мобильных приложений сторонних разработчиков, которые скачали миллиарды раз. Ранние отзывы об амбициозном конкуренте Palm Pre указывали на недостаток приложений для данного устройства. Сторонние производители, как, например, Belkin, предлагают всевозможные аксессуары для Apple, от подставок под макбуки до чехлов для iPhone. А фирменные магазины Apple – это часть маркетинговой кампании, цель которой – заставить вас покупать продукты Apple (и переплачивать за них) в стремлении к вертикальности. Так что да, Apple больше свойственна вертикальность, чем Windows или Intel, но преимущественно в сфере управления пользовательским восприятием, нежели в завладении прибылями. Тем не менее на их месте я бы все-таки немного переживал из-за настоящего горизонтального конкурента, например Google, который может их обогнать.

Вертикальная бизнес-структура отмирает, поскольку совершенно не подходит Свободным радикалам, стремящимся к масштабному росту. Это, разумеется, не означает, что вы не можете заработать на вертикальной структуре много денег. Однажды в Чикаго я присутствовал на обеде, организованном для клиента – компании-разработчика ПО, предоставляющей медицинскую информацию на CD-дисках. Как раз тогда появился Интернет, и всю эту информацию уже можно было раздобыть в Сети бесплатно. Название компании давно вылетело у меня из головы. Она была скучной, занудной и, в конце концов, обанкротилась. Но помню, за моим столом сидели инвесторы, многие из которых носили одинаковую фамилию – Притцкер, совсем как в названии богатой чикагской компании, владеющей гостиницами, Pritzker. Славные ребята.

Один из них принялся рассказывать о горном деле, и я прислушался, поскольку медицинская компания нагоняла жуткую тоску. Семья либо владела шахтами, либо разрабатывала их, либо занималась горнодобывающим оборудованием. Да, они хорошо разбирались в горном деле. Один из дядьев проработал в этом бизнесе несколько лет, когда его посетила идея: если семья владеет и добывающей компанией, и транспортной фирмой, осуществляющей перевозку угля, руды или чего-то там еще, то, вполне вероятно, она сможет заработать больше денег. Один из молодых представителей семейства Притцкер кратко резюмировал: они заработали состояние.

На протяжении нескольких последующих недель я мог думать только об одном: что бы найти такого, что можно было бы вертикально интегрировать. Ведь если Притцкеры смогли сколотить состояние или даже два, может, и мне стоит попытаться. Еще несколько недель ушло на то, чтобы сообразить: единственная причина успеха их вертикального бизнеса заключается в том, что горное дело не является инновационным, увлекательным, растущим бизнесом и не имеет потенциала приумножения. Никто не пишет коды для усовершенствования горного дела. Здесь нечего приумножать в десятки, не говоря уже о тысячах, раз. Здесь нет двигателей, которые можно сделать мощнее, нельзя каждые несколько лет снижать цены вдвое. Это мертвый бизнес, лишенный инноваций и поэтому не обеспечивающий повышения качества жизни общества. Поэтому для извлечения максимальной прибыли практически нет другого выхода, кроме как интегрировать его по вертикали. Притцкеры так и поступали. Но их не отнесешь к Свободным радикалам.

Горизонтальные и вертикальные решения никогда не выходят у меня из головы.

– Летите домой?

– Да.

Я сижу в самолете после полуторадневного пребывания в Нью-Йорке, короткой тактической вылазки с десятком встреч и поздним обедом с вином и убойным виски. Мне хочется лишь одного: уснуть, проснуться где-нибудь над Небраской, почитать газету, послушать музыку, побыстрее добраться до дома и завалиться спать.

– Мне нравится Сан-Франциско…

– Ага. – Пауза. Вот черт, ему хочется поболтать. – Вы тоже домой? – неохотно интересуюсь я.

– О нет, проездом. Вообще-то я живу в Лос-Анджелесе. В Вентуре, если точнее. Жена встречает меня в Сан-Франциско, мы проведем там несколько дней. Дети уехали учиться, поэтому она старается почаще меня встречать.

– Мило.

Приятный малый, заключил я. Выглядит довольно молодо, не скажешь, что дети в колледже. Слегка загорелое лицо, но ни намека на морщины.

– Вы живете в районе Пасифик-Хайтс? – спрашивает он.

– О нет, я живу недалеко от Пало-Альто.

– Миллион раз там бывал. Центр Кремниевой долины. Вы заняты в технологическом бизнесе?

– Вроде того. Сейчас больше пишу.

– Сейчас?

– Занимаюсь инвестициями, но по большей части пишу.

– А что пишете?

Боже! Виски не сделал меня дружелюбнее.

– Я написал книгу о медицине…

– Ого!

Пауза.

Поэтому я продолжаю:

– Если кратко, Кремниевая долина и чипы для раннего выявления рака или сердечно-сосудистых заболеваний. Эти чипы полностью вытеснят врачей.

– Как интересно! Я вообще-то работаю в медицинской сфере. Моя компания, то есть. Профилактика.

– Ясно.

– Мы только что победили в номинации «Инновация года» на медицинской конференции, но мы не продаем лекарства, оборудование или что-то другое в том же духе. Вы пользуетесь солнцезащитным лосьоном?

– Конечно.

– Каждый день?

– Нет.

– Но ведь им надо пользоваться каждый день, правда? Рак кожи – серьезная проблема, особенно в Калифорнии. Но вы не пользуетесь. Никто не пользуется.

– Так и есть.

– Слишком жирный, да?

– Да, слишком жирный и пачкается при нанесении.

– Один парень придумал, как пропустить через препараты крошечный электрический заряд, ровно столько, чтобы они хорошо соприкасались с поверхностями, например вашей кожей.