Жасминовые ночи - Джулия Грегсон

Они заказали «Сингапурский слинг». Она пила коктейль и морщила нос, словно маленький котенок, намочивший в воде лапку. Она и наполовину не была такой умудренной жизнью особой, какой хотела казаться.

Когда ее бокал наполовину опустел, у нее снова зажглись глаза. Возможно, снова подумала о предстоящей работе. Внезапно на него нахлынула грусть. Он встал и, сделав вид, что хочет поторопить официанта, как можно небрежнее направился к бару.

Внезапно из полумрака возникла хрупкая женская фигурка и встала перед ним. Джилли, невеста Джеко. Уже потом он сообразил, что она обязательно пришла бы сюда в поисках забвения или новых страданий, но в тот момент они с удивлением смотрели друг на друга, как актеры из разных пьес. На Джилли было голубое платье с маленькой крылатой брошкой РАФ[36], которую когда-то подарил ей Джеко. Она заметно похудела.

Он ожидал, что она обиделась и сделает вид, что не замечает его, но она крепко его обняла.

– Дом, – она крепко, до боли, сжала его руку, – ты поправился? Как дела?

– Все нормально, – пробормотал он. – А у тебя?

– Ужасно, – призналась она и снова обняла его за шею. – Я пыталась найти тебя на похоронах.

– Правда? – Тогда он весь день избегал ее, ничего не мог с собой поделать. – Я быстро ушел, надо было. Извини, что не подошел к тебе.

После похорон он спрятался в кустах за кладбищем, его рвало. Он не сомневался, что она винит во всем его. Кто еще уговорил Джеко летать, а потом смеялся над ним? Это было за неделю до его гибели. Славная получилась шутка, Дом, одна из самых удачных в твоей жизни.

Джеко отчаянно кричал за прозрачным плексигласом фонаря, когда кабина была охвачена пламенем. Потом его самолет рухнул с высоты вниз.

– Мне так не хватало тебя.

– Правда? А я…

– Но сейчас я не могу долго с тобой говорить. – Она взяла его за руки, и Дом заметил, что она чуточку пьяна, но не осудил ее за это. – Я тут не одна.

Из кабинки вышел высокий парень. Джил дотронулась ладонью до щеки Дома и сказала:

– Как замечательно, Дом, что мы с тобой повидались. Ты выглядишь как новенький. Да, мне было тебя жалко, когда я узнала про Аннабел… Приходи к нам, выпьем вместе. – У нее слегка заплетался язык. Ее новый парень нахмурился и обнял ее за талию.

Дом постоял в нерешительности, а когда повернулся, то увидел, что Саба ушла. Во время разговора Джил обнимала его, и Саба это видела. На их столике стояли недопитые коктейли. Рядом стоял официант.

– Вы видели, куда ушла моя спутница? – спросил Дом.

– Да, сэр. По-моему, она забыла вот это. – Официант наклонился и достал из-под столика синее пальто. Дом схватил его и выскочил на улицу.

Совсем стемнело. Тротуар был мокрым после дождя. Дом рысью одолел весь путь до Королевского театра, волнуясь, как Саба найдет дорогу в незнакомом городе. Он хотел вернуть ей пальто и попрощаться по-человечески. Но ее нигде не было. Мимо текли людские толпы. Ни фонарей, ни звезд. Статуя Эроса на Пикадилли была закрыта от бомб дощатым коробом.

Когда он подошел к театру, знакомый швейцар, которого он подкупил днем, стоял под мокрым брезентом.

– Привет, приятель, – сказал швейцар. – Мерзкая погода, верно? Если хочешь, заходи.

– Мне надо отыскать Сабу Таркан, – сказал Дом. – Сегодня она была на прослушивании. Вот у меня ее пальто.

– Я не знаю ее, сэр. К нам каждый день приходят сотни актрис. Если хочешь, оставь пальто в театре. Может, она спохватится и вернется за ним.

– Нет-нет. У меня есть ее домашний адрес, – внезапно вспомнил он. – Я отправлю пальто почтой.

На поиски Сабы у него не оставалось времени. Утром он уезжал на несколько недель на тренировочные сборы.

– Вы не знаете, куда пошлют труппу? – небрежно поинтересовался Дом, достав из кармана еще полкроны.

– Понятия не имею, сэр. – Швейцар посмотрел на дождь, на мокрых прохожих, на Лондон, готовившийся к очередной ночной бомбежке. – Впрочем, по моим предположениям, я бы искал их в Африке.

У нее не было времени, чтобы поехать домой и попрощаться с матерью и бабушкой. После прививок и трехдневных репетиций Сабе выдали в ЭНСА военную форму. Форма показалась ей ужасной: цвета хаки, как и форма АТС[37]с эмблемой на плече. А к ней три сорочки фирмы «Aertex», два ужасных лифчика и несколько огромных панталон – все тоже цвета хаки.

Когда Саба спросила у Арлетты, куда, на ее взгляд, их направят, та ответила, что такие сорочки означают – в жаркий климат, но трудно сказать, куда конкретнее. Это могут быть аэродром, военная база в пустыне, могут быть Мальта или Каир.

– Отныне, дорогая моя, – сказала она, – считай себя маленькой пешкой в военной игре больших дяденек. Ты ничего не будешь знать до последней минуты, а если попытаешься как-то в этом разобраться, то у тебя быстро поедет крыша.

После томительного ожидания и бесчисленных чашек чая на следующей неделе в четверг Саба, Арлетта и Янина получили приказ собрать легкую сумку и никому не говорить о своем отъезде. Их семьи поставят в известность, когда это будет безопасно.

Они прождали целый день и половину ночи. Наконец, к Королевскому театру подъехал темный автобус, похожий на призрак. В него погрузили коробки с бутафорией и костюмами, потом в него вскочили и актрисы. Саба с удивлением обнаружила, что автобус наполовину пустой. Возле шофера сидел сотрудник ЭНСА – важного вида мужчина с усами, небрежной улыбкой и кожаным офицерским стеком. Он сообщил, что его зовут капитан Кроули и что он отвечает за их безопасность и благополучие. Рядом с ним бледный молодой солдат разглядывал при свете фонарика карту.

Акробаты сели позади, комик Вилли рядом с Арлеттой, бледная как смерть Янина – впереди. Саба устроилась в середине автобуса и положила на сумку ноги, непривычные к новой, грубой обуви. Автобус выехал за город, и вокруг стало совсем темно. Кроули раздал всем по картонной коробке и предупредил, чтобы они не спешили с едой – неизвестно, когда они прибудут на место. В коробке оказались два черствых бутерброда с сыром, крошечная плитка шоколада и бутылка воды.

В четыре часа утра самолет коснулся колесами узкой бетонной полосы на краю пустыни. На темном небе сияли мириады звезд! Таких ярких Саба еще никогда не видела.

– Северная Африка, – шепнула Арлетта еще перед посадкой. – Я слышала разговор пилотов.

Как хорошо было снова вдохнуть полной грудью свежий воздух, хотя он был на удивление холодным и вонял нефтью. Они стояли на краю летной полосы. Ветер гнал по бетону кривые струйки песка. Невесть откуда появился грузовик с брезентовым верхом; в нем сидели два британских офицера с пистолетами в кобуре. Они покрикивали на мужчин, одетых в нечто похожее на длинные ночные рубашки, – те бросились к самолету и проворно выгрузили переносную сцену, генератор и под громогласные инструкции Вилли «Э-э-э… осторожней! Тише!» его футляр с гавайской гитарой укулеле.