Книги онлайн и без регистрации » Историческая проза » Провинциальная история - Наталья Гончарова

Провинциальная история - Наталья Гончарова

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18
Перейти на страницу:
готова простить все, и даже умолять его жениться, готова была поставить на кон приданое и все что имела, лишь бы удержать его. Она лихорадочно посмотрела по сторонам, будто искала его взглядом, и опрометью кинулась через дорогу, где еще минуту назад стоял он.

До нее донесся крик извозчика и стук копыт и скрип телеги, но она будто отгородилась от звуков, от шума города и людей, заполнявших его. Она бежала к нему, не видя и не разбирая дороги.

— Стой!!!!!! — Истошный вопль извозчика.

Обернувшись на крик, она увидела нависающий круп лошади, и копыта совсем рядом с ее лицом, она инстинктивно прикрыла лицо рукой, и закричала.

Вот только кричала ее душа. Не проронив ни слова, она лишь упала на колени, съежившись, и приготовившись к неминуемой гибели.

Секунда, минута. Тишина.

Открыв глаза, невидящим взором она посмотрела по сторонам.

Бледный как снег извозчик бранился и бегал вокруг, а его лошадь, успокоившись, стояла поодаль, как ни в чем не бывало, покусывая старую уздечку в зубах. Пара любопытных зевак. И больше никого.

И чудом избежав гибели, она вдруг в одночасье обрела спокойствие, будто лихорадка, что терзала ее все это время, прошла в одно мгновенье.

Извозчик помог ей встать. Она медленно отряхнула платье, потерла ушибленную руку, измученно улыбнулась и, не оглянувшись, повернула домой.

Канун Рождества. 1906 г. Уездный город Б N-ской губернии.

В доме искусной хозяйки Татьяны Федоровны Гаврон все уже давно было готово к Рождеству. В печи томился поросенок и фаршированный гусь, а пряники остались лишь полить глазурью.

Но подруга сказала, что в Пассаже Филиппова привезли настоящие германские игрушки, и хотя елка уже была наряжена, но разве ж яблоки и пастила с конфетами могли сравниться с настоящим стеклянными игрушками? И решив, что настоящему рождеству без них не быть, Татьяна отправилась в Пассаж.

Ясный погожий день. И солнечно и чуть морозно. На улице суета, не протолкнуться, не город, а одна большая ярмарка, прямо подле дома, не сходя с телеги, шумно и крикливо торгуют уткой и гусем. Чуть поодаль тетерева и рябчики. В кадках везут квашеные яблоки, капусту и огурцы.

Не встать и не протиснуться. Наконец высвободившись из плена людской толпы, правда, несколько раз, едва не упав, на скользкой и накатанной, словно политой сахарной глазурью дороге, Татьяна оказалась на маленьком пятачке свободы, но все еще так далеко от Пассажа. Татьяна Федоровна начала озираться по сторонам, ища безопасный путь и уже даже подумывая об отступлении. Едва ли даже самая красивая елочная игрушка стоила таких мучений.

Вдруг, чья то рука, прямо из толпы выдернула ее и потащила за собой. От испуга она даже не успела начать сопротивляться, а лишь покорно повиновалась и мысленно смирилась с какой бы то ни было участью. Оказавшись вне зоны шумной толпы, она, наконец, подняла глаза на своего похитителя.

Утонченные черты лица, все те же темно-карие меланхоличные глаза, широкие и трепетные крылья носа, и две глубокие прямые линии между нахмуренных бровей. Он был тот же, но ореол последних невзгод и неудач, сделали его почти по-библейски красивым.

— Простите если напугал, увидев вас, не мог не прийти на помощь, — извиняясь, неуверенно произнес он.

— Здравствуйте, Петр Константинович, мне не за что вас извинять, скорее я должна благодарить вас за свое спасение, — шутливо ответила Татьяна, но голос дрогнул и резко оборвался.

Она смотрела на него, будто видела впервые. Не было ни обиды, ни ненависти, лишь странное чувство пустоты, будто в груди все полое, и даже удары сердца не были слышны.

— Я думала, вы уже покинули наш город… — начала разговор Татьяна, видя, что он едва ли смеет сам начать беседу.

Он посмотрел на нее с униженной благодарностью, затем уклончиво произнес:

— Последние дела именья… — а в руке показал сверток бумаг.

Она хотела спросить, удалось ли ему сохранить дом, но не решалась, и словно предугадывая ее вопрос, он сам поторопился объяснить:

— Именье продано, но вместе с тем, часть формальных дел осталась, и я… словом я сейчас в съёмной квартире, но после Рождества планирую отбыть.

С губ едва не сорвался вопрос: «куда?», но она сдержалась, а вместо этого произнесла:

— Мне жаль это слышать.

— Мне тоже, — просто сказал он, затем немного помолчав, наконец, произнес то, что желал сказать, но не решался:

— Мне нужно ваше прощение, случившееся, будто камень на мне, я словно привязан к этому месту, и уж именья нет, а я все здесь. Будто меня что-то удерживает. Стало быть, мне это нужно.

Она хотела сказать, что прощает его, но, по правде сказать, прощать было нечего.

— Пустяк, ежели вам станет одиноко до вашего отъезда, приходите к нам, батюшка ни о чем не знает, так что не беспокойтесь о том, а я уж все забыла, вы мне будто друг теперь, — солгала она, и, взяв его руку в свою накрыла ладошкой.

Его ладонь была холодной, будто снег. Он и сам побледнел, но заставив себя улыбнуться, и словно ни в чем не бывало, солгал:

— Спасибо, мне стало легче, пренепременно приду.

Их руки разомкнулись, а пути разошлись.

Больше они никогда не виделись.

Эпилог.

На Рождество пошел снег, именно такой, каким мы его видим в наших мечтах. Сказочный, крупный, кипельно-белый, но совсем невесомый, а если упадет на ладошку, то в миг растает, оставшись на ладони всего лишь каплей воды.

Подъехали сани, запряженные роскошными гнедыми лошадьми. Татьяна радостно улыбнулась и поспешила в парадную.

Раздался низкий мужской голос с хрипотцой с мороза, отдающий последние указания перед праздниками извозчику.

— Здравствуй моя женушка, здравствуй моя голубушка, — произнес Михаил Платонович, стряхивая с ворота сюртука, подтаявший как сахарная вата снег.

Протянув ей рукав, чтобы она помогла стянуть с него отяжелевшую от снега одежду, Михаил Платонович, что-то начал рассказывать о зерне, и о том, что может так случиться, лед в этом году пойдет рано, а это страсть как хорошо для дела.

Рассказывал еще много чего, что случилось в городе под рождество. Она улыбалась, кивала, но не слушала.

— Ты что-то молчалива сегодня моя голубушка и задумчива сверх меры, — искоса посмотрев на нее, спросил Игнатьев.

— Притомилась с хлопотами, — просто ответила она, но, не выдержав его умного и пытливого взгляда отвернулась.

Да и он больше расспрашивать не стал.

— Скоро батюшка должен подъехать.

— Тогда без него не начнем, ты же знаешь, я Федору Михайловичу всегда рад, он главный наш гость теперь во век.

— Ты верно на мне и женился, только

1 ... 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. В коментария нецензурная лексика и оскорбления ЗАПРЕЩЕНЫ! Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?