Человек, который любил Джейн Остин - Салли Смит О'Рурк

– О, почему только я не сказала Тельме, что на самом деле произошло? – простонала она. – Что Дарси связался со мной, а я послала его куда подальше. И теперь он ни за что и никогда не заговорит со мной, не станет переписываться!

Не в силах больше видеть монитор с пустым окошком письма, Элиза встала, пошла на кухню и приготовила себе чай. И отнесла его в спальню.

Сидя на викторианском табурете для пианино, временно занявшем место кресла у туалетного столика, она рассматривала свое несчастное лицо в зеркале.

– Человек ты вообще-то неплохой, – сказала она себе. – Однако должна признать, что поступила нехорошо. Да еще и Тельме солгала. Так что уж потрудись придумать способ все это исправить.

Какое-то время отражение смотрело на Элизу с сомнением. Затем в уголках губ заиграла злорадная улыбка.

– Что ж, другого выхода у тебя нет. Придется скушать свою порцию унижения, – пробормотала она.

Еще через час Элизе удалось сочинить послание, сочетающее искреннее раскаяние и, как ей казалось, вполне приемлемое объяснение ее поступку.

Дорогой мистер ДАРСИ!

Грубость моя непростительна. Надеюсь, вы примете эти извинения и постараетесь понять, что вела я себя столь недостойным образом лишь потому, что была слишком потрясена, получив ваше сообщение из Пемберли.

SMARTIST

Несколько секунд она смотрела на надпись «Почта отправлена» и представляла – впрочем, особой уверенности у нее не было, – как послание достигнет своей цели. Оставалось лишь надеяться, что этот Дарси – человек снисходительный и незлобивый.

Следующие несколько дней прошли в страшной суматохе. Тельма Клейн развила бурную деятельность, подстегивала своих сотрудников, чтобы поскорее заканчивали экспертизу писем. И одновременно начала тайные переговоры с небольшим, но элитарным сообществом коллекционеров редких документов, а также с торговцами антиквариатом и учеными, специалистами по творчеству Остин. И хотя истинную подоплеку уникального своего открытия, которое окрестила «письма Дарси», она открыла лишь нескольким доверенным лицам, людям понимающим стало ясно: доктор Клейн готовит ученому и всему прочему миру неслыханную информационную «бомбу», и впоследствии, возможно, ей даже придется переписать свою книгу о Джейн Остин.

Вскоре Элиза, к своему удивлению, обнаружила, что тоже вовлечена во всю эту круговерть с письмами, что Тельма то и дело советуется с ней о времени размещения различных объявлений и о том, как лучше распорядиться этими уникальными документами. Ибо они, как ни крути, все же являлись личной собственностью Элизы. Она то говорила с Тельмой по телефону, то посещала вместе с неутомимой ученой дамой всевозможные интересные учреждения, представителям которых предстояло сыграть важную роль в дальнейшей судьбе писем. Прежде всего – в их обнародовании.

Правильно выбрать момент, вот что главное, при каждом удобном случае подчеркивала Тельма, это ключ ко всему. Выбрать момент и получить официальное заявление некоего мистера Дарси из штата Виргиния. Элиза уже не помнила, сколько раз Тельма настойчиво расспрашивала ее о том, удалось ли наконец установить контакт с загадочным и неуловимым Дарси.

Не в силах признаться в своих страхах и сомнениях, поведать Тельме о том, что она сама по собственной глупости почти сразу оборвала контакты с Дарси, художница чуть ли не каждый час проверяла свою электронную почту. А Тельму кормила байками о том, что коннозаводчик, по всей видимости, уехал из поместья на какое-то время, а потому недоступен.

Тот интерес, какой проявляла к этому делу Тельма, та готовность, с которой она согласилась взвалить на себя столь сложную и многотрудную задачу по организации выхода в свет писем Дарси, – все это заставляло предполагать, что Тельма Клейн рассчитывает на вознаграждение. Специалист по творчеству Остин с этой своей интригующей, хотя пока и недоказанной теорией об эпизоде из личной жизни писательницы, настырная и грубоватая Клейн всегда являлась возмутительницей спокойствия в снобистском, тесном и предсказуемом мирке литературоведов и знатоков творчества Джейн Остин.

Теперь же, имея на руках неоспоримое доказательство в пользу своей теории о происхождении Дарси, одного из самых романтичных героев английской литературы, ученая дама предвкушала, как собьет спесь с этих высоколобых снобов. Тельма считала, и Элиза в том с ней покорно соглашалась, что именно ей, госпоже Клейн, даны исключительные права на демонстрацию туалетного столика Джейн Остин и писем Дарси в Нью-Йоркской публичной библиотеке, вплоть до того момента, пока сокровища эти не будут проданы с аукциона. Элиза, подыгрывая Тельме, согласилась передать ей исключительные права на соавторство в книге, где будет рассказана история обнаружения и обосновано значение писем. И признала, что книгу эту стоит подготовить к публикации до того, как кто-либо получит возможность взглянуть на пресловутые документы.

Разумеется, все эти приготовления отнимали массу времени и требовали многочисленных переговоров и обсуждений с юристами, библиотечным начальством и компетентными исследователями. В результате это стало самым отрицательным образом сказываться на бизнесе Элизы, ее интернет-галерее, что, собственно, и предсказывал Джерри. К счастью, у Элизы нашлось в запаснике немало работ, снимки которых стали постепенно замещать проданные через Интернет картины. Занимаясь организационными работами и бесконечным подписанием все новых контрактов, Элиза почти совсем забросила живопись и ночами кое-как пыталась наверстать упущенное.

Последнее обстоятельство окончательно подкосило и без того непрочные отношения с Джерри. Если прежде он мог свободно заскочить к ней вечерком или позвонить в самый последний момент, чтобы пригласить куда-нибудь поужинать, отныне консультант по инвестициям был вынужден оставлять свои сообщения на автоответчике, а если телефонный разговор все же случался, Элиза старалась свести его к минимуму. Первые дня два после их неудачного совместного обеда она вообще не подходила к телефону, когда звонил Джерри; позже смилостивилась и стала снимать трубку, но говорила с ним исключительно по делу.

Только через неделю после того, как он открыто обвинил ее в глупости за то, что отдает слишком много времени и сил каким-то таинственным письмам, Джерри все же удалось вырвать у нее согласие пообедать вместе.

Памятуя о последнем, столь неудачно закончившемся обеде в закусочной по соседству с домом, Джерри на сей раз выбрал весьма элегантный ресторан, со свечами, французской кухней и соответствующим интерьером. Едва Элиза вошла в это дорогое заведение в потрясающем черном платье для коктейлей, как Джерри стремительно поднялся навстречу ей из-за столика, который зарезервировал заранее.

– Элиза! – Голос его слегка дрожал от волнения, он взял ее за руку и запечатлел на костяшках пальцев влажный поцелуй. – Ты выглядишь сегодня совершенно потрясающе! – довольно громко заявил он.

Джерри провел Элизу к столику, уставленному хрусталем и серебром, и отодвинул для нее стул.