Человек, который любил Джейн Остин - Салли Смит О'Рурк

Посвящается Джейн Остин, Дженнифер Эли и Колину Ферту. Но более всем – Майклу, моей любви, моему сердечному другу.

Это наша мечта, наша валентинка, она родилась из любви, как ты говорил, из нашей любви друг к другу.

В сердце моем она будет жить вечно

Время течет слишком медленно для тех, кто ждет,

Слишком быстро для тех, кто страшится.

Долго тянется для тех, кто в печали,

Мигом кажется для тех, кто веселится.

А для любящих сердец

Время – вечность.

Генри Ван Дайк

«Человек, который любил Джейн Остин» – это воплощение мечты. Это фантазия, проглядывающая сквозь туман времени, где с Дарси, загадочного героя романа «Гордость и предубеждение», вдруг срывается маска и Джейн, женщина, создавшая этого героя, раскрывает тайны своей истинной любви.

Но не заблуждайтесь, это всего лишь мечта. Наша мечта, моя и Майка, а не Джейн Остин. И хотя мы позволили себе довольно свободную трактовку жизни и эпохи знаменитой писательницы, но все же склонны верить, что Джейн поймет нас, как никто. И, узнав, что сама играет в этой книге роль загадочной романтической героини, даже наградит нас улыбкой.

Этот роман представлен в трех томах, как и книги Джейн Остин. В эпоху Регентства книги печатались вручную, и, чтобы облегчить и ускорить публикацию романов, произведения Джейн Остин выпускали тремя отдельными томами. Мы решили последовать этой традиции, только объединили все три тома романа «Человек, который любил Джейн Остин» под одной обложкой.

Чотон, Гемпшир

12 мая 1810 года

Стройная молодая женщина торопливо шла по безлюдной лесной тропинке, идущей от деревни под названием Чотон. Она не обращала внимания на то, что давно стемнело, что волосы ее усыпаны капельками влаги, а легкий плащ на плечах промок.

Дождь начался во второй половине дня, сильный весенний ливень, и прекратился всего минут десять назад. И хоть был он недолгим и дорожку, по которой шла Джейн, не развезло, с листьев и нависающих над головой веток до сих пор падали капли, сверкая, точно алмазы, в холодном свете луны.

Джейн брела по тихому лесу и воображала, какой разразится скандал, стоит только кому-то из соседей повстречать ее в этом безлюдном месте. Ибо приличной молодой женщине, незамужней дочери священника с аристократическими корнями и младшей сестре владельца огромного дома, человека авторитетного в этих краях, вовсе не пристало подобное поведение. Особенно с учетом обстоятельств, подвигнувших ее на эту отчаянную вылазку. Никогда прежде Джейн не осмеливалась, даже не помышляла пускаться в такие авантюры.

И тем не менее она скользила среди темных деревьев, точно призрак, спеша на тайное свидание с мужчиной – человеком таинственным и, возможно, опасным, с которым знакома всего-то пять дней. Она шла и молилась про себя, чтобы он оказался в назначенном месте, там, где обещал. Шла и чувствовала, как колотится сердце в груди, стоит только подумать о том, что может произойти с ней этой ночью. Ибо давно уже рассталась с надеждой повстречать настоящую любовь.

Она была ничем не примечательной старой девой тридцати четырех лет, которая жила ничем не примечательной жизнью в доме заботливого брата и делила кров с ним, старшей сестрой и давно состарившейся матерью. И всего лишь сутки назад впервые узнала, что такое любовные ласки.

Прошлая ночь все изменила. Теперь Джейн не хотела ничего иного, кроме как снова быть с этим мужчиной. Ибо ему удалось пробудить в ней все девичьи грезы о любви и романтике, все те прекрасные мечты, которые она изливала на бессчетных страницах альбома в телячьей коже, того, что прятала в самом потаенном уголке своей комнаты.

Нет, разумеется, она прекрасно понимала: спешить на подобную встречу – подлинное безумие. И тут же напоминала себе, что именно безумие отмечало их недолгие, но бурные взаимоотношения. Отношения, которые с самого начала были обречены. Ибо она не могла уехать с ним, а он не мог остаться.

Если родные узнают об этом, она будет обесчещена и единственной наградой ей станет скандал и позор.

Но любовь не ведает преград. И Джейн не заботили последствия. Ибо сердце ее подсказывало: риск, на который она идет, встречаясь с недавно обретенным возлюбленным, несравним с давно преследующим ее страхом. Страхом состариться и умереть, так и не вкусив любви.

Через несколько минут она приблизилась к опушке, за которой начинался широкий луг. Высокая трава здесь была сплошь покрыта мириадами капель, искрящихся в свете уже полной луны, что придавало месту какой-то неземной вид, точно луг этот возник из волшебной сказки – пейзаж, который так часто возникал в ее мечтах. Джейн застыла у края тропы, точно перепуганный олененок, а потом шагнула в тень, отбрасываемую деревьями, и решила подождать там, пока он не появится.

И вот наконец с дальнего края луга донесся приглушенный стук копыт. Пытаясь унять лихорадочное биение сердца, Джейн отважно вышла из спасительной тени на открытое пространство, не желая терять ни одной драгоценной секунды из отпущенного им времени.

Из тумана появился всадник. Заметив движение среди высокой травы, он тронул повод, направляя большого черного коня в сторону девушки. И через несколько мгновений всадник, лицо которого скрывали поля черной шляпы, остановился рядом с Джейн. Не дожидаясь, пока он спешится, она бросилась ему навстречу.

– Я молилась, чтобы вы пришли, – с улыбкой пролепетала она и приготовилась броситься к нему в объятия.

Но вместо радостного приветствия всадник, ступив на землю, нервно сорвал с головы шляпу. Лунный свет упал на простоватое, загоревшее до красноты лицо, и Джейн увидела: это совсем не тот человек, которого она ждала с таким нетерпением. То был молодой слуга по имени Симмонс.

– Вы уж простите, мисс, – смущенно пробормотал молодой человек. – Но джентльмену пришлось уехать в большой спешке. Сразу после того, как пришли военные. Вот он и попросил меня предупредить вас, что никак не сможет прийти сюда.

Джейн чувствовала, что краснеет под вопросительным взглядом слуги. На смену радостному ожиданию пришло горькое разочарование, а потом ее вдруг охватил страх. Ибо молодой Симмонс служил конюхом у ее брата. И неизвестно, как много он знал… и может ли проболтаться.

– О, понимаю, – пробормотала она, стараясь, чтобы голос звучал как можно спокойнее, и размышляя над тем, что может подумать конюх о причине, заставившей ее оказаться в столь неурочный час на этой затерянной в лесу лужайке. – Спасибо, Симмонс.

На его открытом честном лице не отражалось ровным счетом ничего, даже намека на то, что он считает эту ситуацию странной или неприличной. Симмонс опустил руку в карман плаща и достал сложенное письмо, запечатанное восковой печатью.