Под шепот океана - Барбара Ханней

– Это большое достижение, – искренне сказал Гас.

Фрейя кивнула и довольно улыбнулась.

– В галерее есть твои работы?

– Да. – Она подняла руку, собираясь их показать.

– Подожди, – остановил ее Гас. – Давай посмотрим, смогу ли я их найти.

Это будет проще, чем отыскать Ника в толпе одинаково одетых игроков на поле.

Смутно помня эскизы, которые она делала двенадцать лет назад, Гас начал ходить по залам и рассматривать пейзажи, марины, натюрморты из тропических фруктов и цветов, портреты, абстракции...

Фрейя наблюдала за ним с самодовольным выражением лица. Уголки ее губ поднялись, глаза словно говорили: «То же мне знаток живописи».

Скоро Гас был вынужден признать свое поражение. Он виновато посмотрел на Фрейю:

– Я сдаюсь. Мне все здесь нравится, но я не могу определить, какие из работ твои. – Он сделал охватывающий жест рукой. – Должен сказать, если что-то из этого написала ты, то со времен школы ты здорово прогрессировала.

– Очень на это надеюсь. – Она встала перед ним, сложив руки на груди. – Скажи ради интереса, какие картины тебе больше всего нравятся.

Должно быть, у него был растерянный вид, потому что Фрейя рассмеялась.

– В этом вопросе нет никакого подвоха, Гас. Я не стану с горя резать себе вены, если ты не выберешь мои работы. Мне просто любопытно.

– Я не эксперт в живописи.

– Я знаю.

Его взгляд скользнул по натюрморту с фруктами и цветами, ярком пейзаже с песком и пальмами, ненадолго задержался на более реалистичной марине с бьющимися о скалы волнами. Затем он остановился у акварели, которая, по сути, представляла собой коллаж из бумаги различных текстур. Картина была красивой и очень оригинальной. Такую он купил бы в подарок женщине.

Вдруг его внимание привлекла абстракция с полосами в желто-коричневых тонах и темно-серыми и малиновыми пятнами.

– Если бы я выбирал что-то для себя, я бы купил вот эту, – произнес он, указывая на абстракцию.

Фрейя кивнула.

– Это Карл Бэрроу. – Она улыбнулась. – У тебя хороший вкус. Это самая дорогая картина в галерее.

– Правда? – Он указал ей на коллаж. – А как насчет этой? Она удивительная.

– Она моя. – Щеки Фрейи порозовели.

– Ничего себе. – Приятно удивленный, он подошел ближе. – Мне нравятся композиция и сочетание цветов. Замысловато, но без нагромождений. Радует глаз. – Он улыбнулся. – Ты очень талантлива, Фрейя.

– Спасибо, сэр.

Она очаровательно краснела, глаза ее блестели от удовольствия. Гасу вдруг так сильно захотелось ее поцеловать, что у него перехватило дыхание.

Вместо этого он сказал:

– Почему бы тебе не пойти с нами на пляж? Ты могла бы повесить на дверь табличку «Закрыто. Извините за неудобство».

Фрейя нахмурилась и слегка поджала губы, словно взвешивая все за и против.

– Думаю, я могла бы отлучиться на часок, – наконец сказала она.

Гас ослепительно улыбнулся ей. Фрейя сделала то же самое. Их взгляды встретились, и между ними внезапно проскочила искра желания.

– Привет, мам.

Голос Ника заставил их обоих вздрогнуть. Мальчик стоял в дверях со школьной сумкой на плече и смотрел на них с удивлением.

– О, Ник, ты вовремя. – Голос Фрейи прозвучал выше, чем обычно, румянец на щеках стал еще ярче. – Гас только что сказал мне, что хотел бы с тобой искупаться.

Лицо Ника мгновенно просветлело.

– Вот здорово! А ты, мам, пойдешь с нами?

– Да. Мне не помешает немного освежиться.

– Класс!

«Это безумие», – думала Фрейя, надевая купальник. Закрыть в понедельник днем галерею ради того, чтобы поплавать с Гасом, было верхом легкомыслия.

Она прекрасно понимала, что ей следовало отпустить Ника и Гаса одних, но ей помешали две вещи. Во-первых, она уже начала ревновать Ника к его отцу и не хотела, чтобы ее сбрасывали со счетов. Во-вторых, несколько минут, проведенных в галерее с Гасом, доставили ей огромное удовольствие. Она знала, что эти мгновения хрупки, как мыльные пузыри, и могли привести только к страданиям, но все же ей хотелось, чтобы их было побольше.

Какая же она идиотка!

Фрейя опустилась на край кровати. Она должна как следует все обдумать, пока не совершила серьезную ошибку.

Определенно она не настолько эгоистична, чтобы ревновать Ника к Гасу после того, как мальчик принадлежал ей одной целых одиннадцать с половиной лет. Гас не станет настраивать сына против нее и тем более его похищать.

Истинной причиной ее глупого поведения было удовольствие, которое она испытала, когда Гас похвалил ее картину. В тот момент, когда он заглянул ей в глаза, она осознала, что никогда не переставала его любить. Что будет использовать любую возможность, чтобы провести с ним время. Дорожить каждым мгновением.

Но из коротких мгновений счастья нельзя было сложить целую жизнь. Почему она постоянно забывала, что они с Гасом живут в разных мирах?

Когда он захочет жениться, он выберет себе женщину, которая будет полной ее противоположностью.

Почему она не могла запомнить, что Гас приехал сюда только для того, чтобы помочь Нику?

– Мам!

В дверях ее спальни стоял Ник в плавках. На шее у него висело полотенце. Лицо его было намазано кремом для загара.

– Ты готова? Гас уже вернулся и ждет нас.

– Я буду готова через минуту.

Сердце Фрейи подпрыгнуло, и она начала рассматривать себя в зеркале. В последний раз Гас видел ее в купальнике, когда она была юной девчонкой. Что он подумает о ней сейчас? Она выбрала свой любимый желтый купальник, который придавал сияние ее коже. Но не был ли он слишком открытым? Не слишком ли большие у нее ягодицы?

– Мам? – снова позвал ее Ник.

Она должна идти.

Фрейя надела длинную рубашку и шлепанцы, взяла пляжную сумку и шляпу и вышла из комнаты. Ник весело скакал впереди нее.

В переднее окно Фрейя увидела Гаса, ждущего их на тропинке, и еще сильнее занервничала.

– Круто! – воскликнул Ник. – Я иду на пляж с мамой и папой!

О боже!

– Ник, – позвала сына Фрейя.

Мальчик повернулся и, увидев в ее глазах предупреждение, посерьезнел:

– В чем дело?

– Ты не должен строить себе иллюзии, – произнесла она, глядя в глаза сына. Было бы жестоко позволять ему мечтать о несбыточном. – Я говорю о Гасе... и обо мне. Он... я... Мы не... – Она поморщилась, злясь на себя за неспособность подобрать нужные слова. – Твой отец приехал сюда для того, чтобы тебе помочь, дорогой. Но тебе не следует надеяться на то, что мы с ним снова будем вместе.