Маэстра. Книга 2. Госпожа - Л. Хилтон

Что ж, вот такая история вышла, и что дальше? Возьми себя в руки, Джудит! У тебя же есть друзья, правда? Даже несколько! Сейчас встречусь с Карлоттой и Стивом, да и Монако я никогда не видела. Работницы любви покинули автобус, и я сразу пришла в себя. Поднимаясь на холм к «Метрополю», я миновала «феррари», сияющий оранжевый «бентли»-кабриолет и мужчину, подозрительно похожего на Джонни Холлидея, и наконец дошла до входа в отель. Карлотта встречала гостей у дверей банкетного зала ресторана в развевающемся открытом платье от Пуччи, на котором на всякий случай были разрезы с обеих сторон. Здоровенный камень, который я видела на ее левой руке, уступил место еще более внушительной композиции из желтых бриллиантов. Присмотревшись к лысому очкарику, восторженно сжимающему руку невесты, я заметила, что и Герман уступил место, причем, кажется, своему дедушке. Карлотта с сомнением воззрилась на меня, но тут же узнала и бросилась мне на шею, как будто я была ее давно потерянной сестрой. Мы немножко пообнимались и поцеловали пустое пространство, а я, улучив момент, шепнула ей на ухо:

— И как зовут счастливчика?

— Франц, — ответила она. — Он швейцарец!

— А куда делся Г.?

— Ой, ты знаешь, в тюрьму попал, — невозмутимо прощебетала она и помахала рукой очередному гостю.

Я подарила ей набор тончайших салфеток из венецианского кружева, который немедленно был погружен на стол в кучу пакетов всевозможных брендов. Что бы ни ждало Карлотту в этом браке, дефицита пепельниц от «Эрме» у нее точно не будет!

Стив разглядывал восковые лепестки зловещей красно-коричневой орхидеи и, как всегда, ковырялся в своем телефоне. Из брутального капиталиста и акулы финансового мира он превратился в адепта нью-эйдж, о чем говорили брюки карго и тонкий красный кожаный шнурок, повязанный на запястье. В остальном выглядел он как обычно, то есть блестяще и немного неуклюже. Я зашла за увитую плющом колонну, чтобы попасться ему на глаза.

— Привет, красавица! — поздоровался он.

Еще на «Мандарине» Стив знал меня под именем Лорен — мое настоящее второе имя, которым я начала пользоваться в качестве псевдонима, когда работала в клубе «Гштад», и еще для некоторых дел. Пришлось ему наврать, что я сменила имя на Элизабет из профессиональных соображений, чтобы сохранить лицо, однако сомневаюсь, что Стив помнил мое первое имя, хотя мы целое лето провели с ним в одной постели на его яхте.

— Как жизнь?

— Да вообще улет! Только что вернулся с церемонии айяуаски в Перу, классно! Хочешь видео покажу?

Ох уж этот старина Стив! Вечно он узнает обо всем последним!

— Нет уж, спасибо! Нам же сейчас за стол!

Ничего остроумного насчет галлюцинаторной рвоты я сказать не могла, поэтому спросила про его занятия благотворительностью. В последний раз мы со Стивом виделись в конце весны на выставке «Стамбул контемпорари», и он рассказал мне, что основал благотворительный фонд с целью помочь трем миллионам людей выбраться из нищеты за три года. Я тогда еще подумала: не изобрел ли он алгоритм подсчета количества выбравшихся?

— Замечательно! Мы обеспечили сто тысяч детей в Сомали планшетами! — гордо ответил он.

По-моему, дети, наверное, предпочли бы обед, но вслух ничего не сказала, поскольку Стив бы смутился и растерялся. Мимо проходил официант с роскошными коктейлями на подносе, я потянулась за бокалом одновременно с другой женщиной.

— Прошу прощения — только после вас.

— Нет, что вы, только после вас!

Мы смущенно уткнулись в вырезанные из дыни спирали, а потом я наконец представилась:

— Меня зовут Элизабет, я… старая подруга Карлотты.

— Думаю, мы с вами встречались.

— К сожалению, мне так не кажется.

— Наверное, я ошиблась, прошу прощения. — Она с любопытством посмотрела на меня. — Меня зовут Елена.

— А вы знакомы с женихом или с невестой, Елена?

— Знаю Франца по Санкт-Морицу. У нас с мужем там дом.

— Как чудесно!

Елена была на пару десятков лет моложе винтажного Франца и когда-то наверняка была красавицей, но сейчас ее лицо представляло собой сочетание ботокса и гиалуроновой кислоты, которое вполне можно было бы назвать «ночной кошмар жены-трофея». Губы были накачаны ботоксом и так сильно выходили за естественные границы, что казалось, могут упасть, как подушки с дивана, а настоящие скулы давно потерялись под двумя пухлыми пластиковыми яблочками, которые так сдавливали зеленые глаза Елены, что она напоминала постоянно щурящуюся кошку. Издалека ей можно было дать лет тридцать, но вблизи она выглядела как горгулья без возраста. За время житья в Венеции я привыкла к таким лицам, удивленно глядящим на мир из-за высоких собольих воротников или платков «Фортуни», но самое ужасное во всем этом было то, что этот мир уже воспринимался как нечто совершенно нормальное.

Когда мы с Карлоттой виделись в последний раз, она была одной из тысяч авантюристок Ривьеры, от шлюх из автобуса ее отделял всего один шаг, и она крепко ухватилась за свой шанс, вцепившись в безопасное и обеспеченное существование всеми своими наманикюренными ногтями. Ее перспективы явно улучшились, теперь у нее был реальный шанс выйти замуж, но сомневаюсь, что она была первой, второй или даже третьей миссис Франц, и конечно, жены его друзей обязаны принять ее в компанию, но у всех них в глазах стоит один и тот же вопрос: ладно, а кто следующий?

Снова повернувшись к Елене, я спросила, пойдет ли она на прием завтра вечером.

— Да, там и увидимся, — ответила она и отошла.

Она говорила с русским акцентом, но я еще не чувствовала себя достаточно уверенно, чтобы попробовать заговорить на ее языке. Я снова подошла к хозяйке, которая буквально на секунду выпустила жениха из своих ручек.

— Поздравляю! — восхищенно сказала я. — Я так за тебя рада!

— Ну, Францу, конечно, семьдесят, но зато он на меня запал по-настоящему, ну ты понимаешь!

— А как же иначе, дорогая?

— И никаких с ним хлопот, если ты понимаешь, о чем я. Мой тебе совет: найди хорошего старикана! — доверительно наклонилась она ко мне. — Меньше проблем! У нас дом в Швейцарии. Там мы живем с ноября по февраль. Приезжай в гости! Ну и квартира в Цюрихе, здесь вот еще домик на берегу. Франц не так уж плох, — заметила она, — и яхта, конечно! Спасибо, что приехала! — Она пожала мне руку. — Ты одна из моих самых близких подруг!

Разглядывая около сорока человек, с трудом перемещавшихся по этим джунглям из орхидей, я думала о том, насколько же Карлотте не хватает друзей, если она назвала меня близкой подругой. Думаю, она позвала меня просто для того, чтобы показать всем, что у нее якобы есть подруги. Вообще-то, хищницы вроде нее всегда охотятся в одиночку. Однако в каком-то смысле она была мне очень симпатична. Я, может, и не разделяю ее любви к таким ресторанам, но вот ее честность и безжалостность меня восхищают.