Хорошее соседство - Тереза Энн Фаулер

Но дело было в том, что интерес и внимание, которые она проявляла к нему в начале совместной жизни, так и не вернулись. Она ничего не говорила и никогда не отказывала Брэду в сексе, но он видел разницу. Он ощущал ее отстраненность от процесса, ее вялость. И, если честно, все это разочаровало его в ней. Ему нравилось чувствовать себя желанным, нравилось чувствовать, что она хочет близости так же сильно, как и он, радуется каждой выпавшей возможности. Джулия не радовалась.

Если он слишком сильно об этом задумывался, ему начинало казаться, что она никогда и не ценила его самого по себе, что он стал лишь средством для достижения ее целей. Ему были неприятны эти мысли; они не только принижали Джулию, но и давали ему понять, что он совсем не такой лакомый кусочек, как ему всегда казалось. Давали понять, что его можно одурачить.

Ему нужно было почувствовать себя полным сил. Полным сексапильности. Ему, как и всем нам, не хватало уверенности.

Множество мужчин на месте Брэда не стали бы долго думать. Стриптиз-клуб, молодая коллега по работе, красивая бездетная жена соседа – если есть желание изменить, возможностей хватит. Большинству таких мужчин достаточно секса без обязательств, без привязанностей. Но Брэд Уитман был не таков. Ему не требовались проститутки и несерьезные интрижки, он нуждался в абсолютной преданности, любви, какую и сам жаждал дарить. Он не был таким, как большинство мужчин, и никогда не смог бы таким стать.

Брэду Уитману нужно все или ничего. В этом плане они с Ксавьером Алстон-Холтом были похожи.

На комоде в новой спальне Уитманов, среди семейных снимков стояла одна странная и порой вызывающая споры фотография. На ней был Брэд Уитман в темно-синем смокинге, стоявший за спиной Джунипер в длинном белом платье с открытыми плечами, но очень простого покроя. Непрозрачное органди, ни оборок, ни рюш, ни кружев. Скромное. Рука Брэда – на талии Джунипер. Его глаза закрыты, ее – тоже. За ними – высокая каминная доска, украшенная белыми цветами и белыми лентами.

– Это Бал Непорочности, да? – спросила Шейла Джеймисон, жена Джимми, друга семьи Уитманов, построившего дом на соседней улице. Разговор об этом зашел на вечеринке в честь новоселья Уитманов, когда Джеймисоны вдоволь налюбовались прихожей, искусно обшитой светлыми и темными кленовыми досками. – Кажется, я раньше не видела эту фотографию.

– Она стояла у нас на комоде в старом доме.

– Интересное фото, – сказал Джимми.

– Интересный был вечер, – ответил Брэд.

Те из нас, кто тоже пришел на вечеринку – потому что Уитманы пригласили весь квартал – и слышал этот разговор, заметили, как Брэд запнулся и сделал акцент на слове «интересный».

– Что, – спросил Джимми, пихнув его локтем, – ты настолько верующий?

– Это хорошая практика, без сомнений. Думаю, такой же бал ждет и Лилию, когда она подрастет, – Брэд склонился к ним и продолжал чуть тише: – Правда, мне понадобилось выпить, чтобы с серьезным лицом выдержать всю церемонию; она довольно специфическая. Фото сделано, когда я уже прилично поднабрался.

– Значит, ребята из церкви Новой Надежды не против алкоголя?

– Официально он запрещен, но у нас хорошие отношения с преподобным Мэтьюсом, и он смотрел сквозь пальцы на мою фляжку. Я, конечно, старался не светиться.

Белинда, наша любительница гоготать, все это услышала. Приблизившись к беседующим, она спросила:

– Мне показалось, вы обсуждаете Бал Непорочности?

– Я восхищалась фото, – объяснила Шейла. – Оно с Бала.

Внимательно изучив фотографию, Белинда спросила:

– Я так понимаю, это бал для отцов и дочерей?

– Верно.

Белинду, жившую по другую сторону улицы от Уитманов, тянуло к Брэду. Ей хотелось слышать его, видеть, как он говорит, смотреть в его чересчур голубые глаза.

– Расскажи мне, – попросила она.

– С удовольствием, – ответил Брэд. – Бал представляет собой церемонию, где отцы обещают защищать и поддерживать дочерей, а дочери обещают хранить девственность до свадьбы.

– Сколько ей тут лет? – спросила Белинда, указав на фото.

– Кажется, четырнадцать, – Брэд задумался, потом добавил: – Да, три года назад.

– Лилии сейчас сколько, семь? – спросил Джимми. – Еще нескоро. Хотя, может, лучше озаботиться этим вопросом пораньше.

– Я бы с рождения озаботилась, – Белинда вздохнула. – Я воспитала совершенно неуправляемую дочь. По счастью, она взялась за ум. Теперь стоматолог в Атланте.

– Джулия считает, что Лилии это не понадобится, – сказал Брэд. – Разное воспитание, сами понимаете.

– Мы тобой восхищаемся, Брэд, – проворковала Шейла. – Воспитывать девочку-подростка в наши дни так тяжело.

– Угу, – сказал Джимми, – вот поэтому у нас мальчишки.

– И ты добровольно взял это на себя, – Шейла сжала локоть Брэда. – Ты изменил жизнь Джулии – и Джунипер тоже.

Брэд улыбнулся.

– Джулия иногда в шутку называет меня спасателем. До того, как мы встретились, ей приходилось очень непросто.

– Теперь у тебя прекрасная семья, – сказала Шейла. Джейми похлопал Брэда по спине.

– Ты все еще можешь обзавестись сыном. Попробуй все возможности.

– Как вариант, – ответил Брэд, хотя по его тону было понятно, что никакой сын ему не нужен. – А что касается воспитания девочек, да, это трудно. Но я люблю трудности, и вы это знаете. Бал Непорочности, как нам с Джулией показалось, может немного облегчить переходный возраст Джунипер – для нее и для нас.

Джунипер в комнате не было, но когда Белинда перешла в соседнюю комнату и рассказала нам об этом разговоре, мы задумались – интересно, считала ли сама девушка, что ритуальная церемония, где она вверила свою невинность приемному отцу, облегчит ей жизнь?

Никто из нас не знал, как над ней издеваются в школе; это, конечно, был минус. Были ли плюсы, которых мы не понимали? Может, и в самом деле проще справиться со своей сексуальностью, не давая ей раскрыться до брака, когда бы ни настало его время? Кто-то задавался вопросом, почему такая церемония не проводится для молодых людей. Кто-то пытался найти ответ на вопрос, почему секс вообще расценивается как нечто порочное и что вообще значит порочный и непорочный? Почему девушка должна стремиться к чистоте, тогда как юноши могут вести себя как захотят? И где была Джунипер, когда Брэд начал рассказывать, как гордится собой, что всегда был благочестивым, не употреблял алкоголь, ни с кем не встречался, пока не закончил школу? Мы видели ее – в скромном зеленом платье и туфлях на низких каблуках, совсем не похожих на жуткие шпильки девушек на фото в соцсетях, где они стараются походить на ресторанных певиц или кого похуже. Джунипер была одета куда приличнее всех этих девиц, но не менее привлекательно и более сообразно возрасту. Что бы мы ни думали об обетах непорочности, в откровенно непристойных нарядах и обуви мы видели тщетные попытки подавить бьющую через край сексуальность.