Пропавшая икона - Уильям Райан

— Конечно, есть, — ответила Кольцова, похлопав рукой по карману, где лежал револьвер. Правда, ее ответ прозвучал скорее как стандартная заготовка. — Наташа! — крикнула она куда-то вглубь коридора. — Это товарищ Королев. Наш новый сосед. Выйди познакомиться с ним.

В дверях за ее спиной мелькнуло чье-то лицо и снова спряталось. Кольцова рассмеялась, отчего ее лицо будто посветлело. Королеву показалось, что даже ее кожа засияла. Она снова повернулась к нему и улыбнулась.

— Она немного стесняется, к тому же не любит людей в форме. А вы все время ее носите?

Он покачал головой.

— Нет, скорее наоборот. Вот сегодня пришлось надеть, так требовали обстоятельства. Для меня это исключение. Кстати, последний раз я надевал ее так давно, что над ней успела изрядно потрудиться моль. — Он указал на изъеденный молью рукав, и Кольцова одарила его улыбкой жалости, но не сочувствия. Королев попытался взять себя в руки, но язык, казалось, сам по себе ворочался у него во рту. — Понимаете, я ведь следователь. Уголовный. Я хотел сказать, следователь по уголовным делам. Что это я какую-то чушь несу? Уголовный следователь… — Он прижал руку ко лбу и закрыл глаза: ему хотелось провалиться сквозь землю от усталости и собственного нелепого бормотания. — Извините, товарищ Кольцова. У меня был очень тяжелый день.

— Входите, капитан Королев, — сказала она мягко и прошла за ним в кухню. — Добро пожаловать в ваш новый дом!

«Что ж, на этот раз дела, кажется, пойдут быстрее», — подумал он, поскольку вор Тесак уже начал потихоньку сливать информацию. С такими парнями нужно уметь обращаться. Они могут бравировать, угрожать или ругаться, но всегда верят только в одно — в себя. Поэтому когда они почувствуют реальную угрозу, когда им придется делать выбор между жизнью и смертью, они, конечно, выберут жизнь. Ведь если после смерти и есть жизнь, то такие, как Тесак, попадают отнюдь не в рай, это уж точно.

Тесак был привязан к двум металлическим стойкам, руки и ноги разведены в стороны. Теперь они остались одни. Вор висел, как растянутая для сушки кожа, и ноющая боль в его крепком теле все нарастала. А поначалу Тесак вел себя дерзко, решив, что перед ним обычный мент, которому нужна информация. Вор смело заявил, что не боится побоев, и даже плюнул ему в лицо, но, когда он достал фартук и перчатки, храбрости у Тесака поубавилось. А когда он открыл ящик с инструментами, взгляд вора стал еще менее уверенным.

— Мы живем в современном мире, — сказал он Тесаку, медленно, одна за другой срезая у него пуговицы на рубашке. Они падали на бетонный пол, подскакивали в нервном танце и, как горошины, раскатывались в разные стороны.

— Ты, легавая скотина, это новая рубашка! — грозно выругался Тесак.

Это была реакция испуганного человека. Ну что же, хорошо. Настало время объяснить правила игры. Он сделал шаг назад и заглянул Тесаку в глаза. А потом изо всех сил ударил его по голове, так что та, совершив круг и снова вернувшись на место, повисла между двумя разведенными руками. Похоже, теперь Тесак был готов внимать.

— Да мне плевать на твою рубашку! Значит так, слушай внимательно. Теперь ты будешь только отвечать на мои вопросы. Усек?

Тесак, оторопевший от удара, молча смотрел на него. Он подошел к вору ближе и уловил запах перегара. Глаза Тесака были прикованы к ножу, который медленно приближался к его груди.

— И что означают эти наколки? — спросил он, рассматривая татуировки на теле вора, сделанные темно-синими чернилами. Он сильнее надавил лезвием ножа в месте, где с груди Тесака на фоне развевающегося советского флага с уверенностью смотрели в будущее три идола пролетариата — Маркс, Ленин и Сталин. — Ты ведь не хочешь сказать, что ты большевик, Тесак?

— Нет, это чтобы меня не расстреляли. Ведь вы, красные, не стреляете в портреты своих вождей. Понимаешь? Иначе окажетесь в тюряге.

— Да я вообще плевал на вашего Маркса! — сказал он и, схватив Тесака за шею, ловко срезал изображение Маркса с груди вора, а потом еще ударил пару раз, чтобы тот прекратил вопить от боли.

Фраза по поводу Маркса была отвлекающим моментом. Неожиданное изменение ситуации сбивает противника с толку и ослабляет защиту. Тесак продолжал выть, глядя на пузырящуюся кровью рану.

Воспользовавшись моментом, он засунул вору кляп в рот и прошептал на ухо:

— И кстати, я не легавый. Расскажешь то, что мне нужно, сделаю так, что ты умрешь спокойно. — Тесак в ужасе выпучил глаза, когда он снова поднял нож. — А если не расскажешь…

Он закончил свою угрозу не словами, а действием: быстрым движением срезал портрет Ленина. Теперь с изуродованной груди на него смотрел одинокий Сталин. Тесак извивался в тщетных попытках освободиться от веревок. Потом он достал из сумки молоток и по очереди раздробил ему коленные чашечки. Крики Тесака сквозь кляп напоминали мяуканье, его тело обвисло на веревках.

— Как я уже говорил, мы живем в современном мире, и одним из величайших достижений советской власти стала электрификация всей страны. Электричество — это очень полезная штука. Скоро в каждом домишке будет висеть лампочка Ильича, радуя крестьян светом мощностью в четыреста ватт. И для этого надо будет всего лишь клацнуть кнопкой на выключателе. Да ты наверняка читал об этом в газетах. — Он на мгновение остановился, пытаясь оценить, умеет ли вообще Тесак читать. — А может, и не читал. — Он поднял проволоку и показал ее Тесаку. — И каждый советский гражданин должен испытать на себе волшебное действие электричества. Теория хороша лишь тогда, когда подкреплена практикой.

Он прикрепил проволоку к батарейке и с любопытством отметил для себя, что Тесак оживился и занервничал. Значит, он все-таки что-то знает об электричестве.

Повозившись несколько минут с вором, он вытащил у него изо рта кляп. Тесак умолял остановиться, а он только этого и ждал.

— И что ты можешь мне предложить? Деньги? Мне не нужны твои деньги. Любовь? Она мне тоже не нужна. Что у тебя есть особенного для меня? Ну давай же, Тесак. Ты ведь знаешь, что мне нужно. Где она спрятана?

— Я не знаю. Только Коля Граф знает. Это он тебе нужен. Я даже не знал, что это подлинник. Я думал, это копия. Истинную правду говорю, товарищ!

— Тамбовский волк тебе товарищ, Тесак. Называй меня гражданином.

Тесак как мешок безвольно висел на веревках в окровавленной одежде, уже превратившейся в клочья. Теперь он готов. Может, поднажать еще разок? Ему было даже немного жаль вора, но он взял себя в руки и вставил кляп обратно.

Как обычно, Королев проснулся в пять утра. Раньше ему всегда хотелось поваляться в кровати подольше, но мать, а потом царская армия и впоследствии Красная армия приучили его к мысли, что вставать надо — выбора нет. «Кто рано встает, тому Бог дает» — это была любимая мамина пословица. Но сегодня утром он решил сделать исключение и немного полежать, чтобы спокойно насладиться видом своей новой комнаты.