Как перевоспитать герцога - Меган Фрэмптон

– Сейчас? Но скоро стемнеет, и вы не можете ехать одна.

– Возможно, вы могли бы послать со мной лакея?

«Только бы не того ворчливого типа!»

Впрочем, не исключено, что все лакеи в его доме ворчливые и хмурые. Как бы там ни было, хмурый лакей увидит, где она живет – а живет она далеко не в самом респектабельном районе, – и расскажет о том, что увидел, всем прочим слугам, и все узнают, что жизнь ее не задалась. И тогда все будут считать ее неудачницей. Что, разумеется, предпочтительнее, чем прослыть «пропащей», но тоже не слишком приятно.

– Хотя… – Господи, неужели она решится об этом попросить?

Герцог вопросительно приподнял бровь.

– Хотя, возможно, вы подскажете мне, у кого я могла бы одолжить что-то, во что можно переодеться на ночь? А завтра утром я сразу же поехала бы за вещами, после завтрака.

– Значит, все же не сразу, а после завтрака, – сухо заметил герцог.

Лили твердо сказала себе, что ее не собьет с толку тот факт, что вот уже во второй раз за день он шутит в ее присутствии. Рассчитывая на то, что она улыбнется? Лили представила, как они вместе смеются, и внизу живота разлилось приятное тепло.

– То есть я хотела сказать, что если какая-нибудь из работающих в доме женщин могла бы…

– Таких не имеется.

– Но, ваша светлость, у вас есть горничные. К примеру, Этта, что сейчас присматривает за Роуз. Если бы вы разрешили мне попросить у нее…

– Нет. – Тон у него был самый что ни на есть категоричный. Настоящий герцогский тон. Лили не сомневалась, что тон у него именно герцогский, а никакой не баронский, несмотря на то что он был первым герцогом, с которым ее свела жизнь. Она просто представить не могла, чтобы кто-то, не обладающий его титулом, его положением в обществе, его состоянием, не говоря уже о его внешности, мог бы говорить так твердо, так авторитетно, одним словом, так, что ему просто нельзя было не подчиниться. И едва она собралась спросить у него, что, по его мнению, она должна делать, он отдал ей распоряжение.

Категорично и твердо, как и положено герцогу:

– Вы возьмете одну из моих ночных сорочек. – С этими словами он встал, и совокупное воздействие его немалого роста и беспрецедентно шокирующего заявления оказалось таким мощным, что у Лили перехватило дыхание.

Нет, кажется, способность дышать к ней вернулась. Но дыхание сделалось каким-то подозрительно частым и мелким. Лили живо представила герцога в ночной сорочке. Не то чтобы она имела представление о том, как выглядит мужская ночная сорочка, особенно та, что носит герцог: может, она сплошь расшита золотом или сделана из крыльев бабочек? Но для полноты картины, сложившейся в ее воображении, ни фасон, ни тем более материал герцогской ночной рубашки значения не имел. Важно было, как выглядит сам герцог почти без одежды. Мысли ее двигались в довольно опасном направлении, и, к счастью, Лили это заметила.

– Я не могу, – сказала она, стараясь придать своему голосу как можно больше спокойной уверенности и даже легкую нотку неодобрения, хотя она знала, что говорит, слегка задыхаясь, испуганно и, возможно, все еще под большим впечатлением от представшей ее внутреннему взору картины. – Это крайне неприлично.

– Еще неприличнее, чем брать одежду взаймы у горничной? Вы думаете, слуги уже не перемывают кости моей дочери? И вы хотите дать им дополнительный повод для сплетен о невесть откуда взявшейся гувернантке без личных вещей? – С каждым новым вопросом бровь его взмывала все выше, и Лили стало ужасно неловко за свою близорукость. Сценарий, включающий хмурого лакея, не в счет.

И все-таки, не спать же ей в его ночной рубашке!

– У меня есть личные вещи, просто они не здесь!

Герцог пожал плечами, словно ему было все равно. Разумеется, ему было все равно.

– Вы можете взять мою ночную рубашку, можете не брать. В чем вы спите, меня не касается, но раз уж девочка, Роуз, – с особым нажимом на последнем слове добавил он, – находится здесь, я не могу допустить, чтобы кто-либо из живущих в моем доме дал повод заподозрить себя в непристойном поведении. – Герцог замолчал. Кажется, мыслями он унесся куда-то очень далеко. Спохватившись, он закончил: – Пришло время всем вести себя как подобает.

Итак, ради того чтобы не давать прислуге повода для сплетен, он просил ее о вопиющем, невообразимом нарушении приличий! Хотя эпитет «невообразимый» был тут, пожалуй, лишним. Лили не была обделена воображением, и для нее не составляло труда представить себе куда менее приличные действия, чем облачение в его ночную рубашку перед отходом ко сну.

Она ляжет в кровать в его ночной сорочке. Надетой на голое тело.

И если бы ее интересы не выходили за рамки получения места гувернантки лично для себя, она бы отказалась от места немедленно, ибо если он предложил ей такое в первый день работы, что же он станет предлагать (не говоря уже о том, что он будет делать) на день, скажем, пятнадцатый? А на сорок седьмой?

Но она поставила на кон куда больше того, что он мог представить, и потому она возьмет то, что он предлагает, и останется работать в этом доме, и будет страдать от его самовластия.

И то, что она при этом получала возможность наслаждаться его обществом и любоваться его выдающимися внешними данными, было… Но не могут же у работы быть одни минусы! Да, ей удалось найти единственный плюс. Все равно что отыскать в корзине яблок для сидра одно-единственное целое, не гнилое, без единой червоточины. Такое аппетитное на вид… Нет, ей не хотелось вонзиться в него зубами. Ну разве что чуть-чуть откусить.

– Хорошо. Я возьму вашу сорочку. А завтра я привезу свои вещи, – сказала Лили как можно холоднее, но оставаясь в пределах приличий.

Герцог небрежно взмахнул рукой.

– К чему себя утруждать? Если обо всех прочих ваших вещах можно судить по этому платью, то придется одеть вас во все новое с головы до пят. Завтра мы отправимся покупать одежду для Роуз. Качество ее платья вполне соответствует качеству вашего платья. Со стороны может показаться, что ваши наряды приобретены у одного и того же старьевщика.

– Это было бы верхом неприличия, ваша светлость.

Он многозначительно усмехнулся.

– Еще неприличнее, чем спать в моей ночной сорочке, мисс Лили? Вряд ли. Итак, завтра мы отправляемся за покупками, и мы непременно подберем что-то более подходящее для занимаемой вами должности. Если вы будете ненадлежащим образом одеты, кривотолков не избежать. А я уже говорил, что соблюдение приличий теперь для меня на первом месте, и, поскольку я могу позволить себе ради этого раскошелиться, я куплю то, что сочту необходимым.

Разве с ним поспоришь?

Тем более что у Лили было всего два платья и один плащ, который, в силу ветхости, уже почти не спасал от холода. А что касается платьев… Они прикрывали тело, и, как старательно убеждала себя девушка, ее это устраивало.