Ставка больше, чем смерть. Металл Армагеддона - Александр Голодный
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Что, необычная картина работы мозга?
– Невозможная! Эти отделы не могут работать с такой интенсивностью! Сигма-пики…
Пропускаю поток научных терминов мимо ушей, оцениваю самочувствие. Очень даже пристойное. Выспался, как слон, и, к слову, не против заморить червячка.
Жестом торможу разошедшегося научника, отвечаю:
– К сожалению, товарищ полковник, сегодня уже не получится.
Сколько разочарования! У детей отобрали конфеты и запретили смотреть Хрюшу со Степашей.
Надо утешить:
– Постараюсь завтра.
С тайной надеждой слинять пораньше:
– Надеюсь, на сегодня все?
– Нет, что вы?! Надо еще выполнить энцефалограмму, взять анализы крови, снять кардиограмму, проверить…
Песец! Я этого не переживу. Уж лучше призраков мочить. Голыми руками.
Порадовал только вечер. Оказывается, Лара пригласила на ужин Ахмета с Кемалем. Вот это здорово!
Она сумела выбраться со службы немного раньше (или пожертвовала фитнесом) и с пользой провела время у плиты. Правильное решение – самое вкусное то, что приготовлено с любовью, своими руками.
Перехватив инициативу, разминаю на противне подошедшее в хлебопечке тесто и формирую две пиццы к чаю. Большую, с ветчиной и грибами, нам с парнями, маленькую овощную – Ларе. Только поставили в духовку – звонок. Они.
Друзья прибыли с большим букетом чайных роз и бутылкой коллекционного вина в фирменном холщовом мешочке. Элегантно поцеловав разрумянившейся Ларе ручку, командир выдал красивый, по-восточному изящный комплимент.
Даже угрызения совести пробили – я-то ей ни разу цветы не дарил. Бестолочь.
Торжественно сорвав сургучную печать, Кемаль продемонстрировал благородное содержимое сорокалетней выдержки:
– Это тебе для настроения, Ларочка. А Искандеру – только если за хорошее поведение.
– Спасибо, мальчики, спасибо. Давайте за стол.
Уже мне:
– Саша, помогай.
– Хорошо.
Носим в зал и расставляем на белой скатерти тарелки с салатами и закусками. С заметным удовольствием здоровяк наблюдает за процессом, не забывая ловить ароматные пеленги из кухни.
– Горячее еще доходит…
– Лариса, не переживай. И так полный стол. Примем понемножку, закусим, а там и до горячего доберемся.
Помогаю снять фартучек и не могу отвести глаза – какая она красивая в этом вечернем платье!
Кемаль поддерживает:
– Да, Лариса, ты сегодня ослепительна. Одно слово – расцвела. Открой секрет.
– Какой уж тут секрет…
Нежный взгляд женщины переходит на меня:
– Просто на душе хорошо.
Все понявший Ахмет по-доброму кивает:
– Ну, дай бог…
Вино действительно высший класс. Ароматное, мягкое, насыщенное. Изучаю этикетку: «Золото Рейна». Немецкое?
От мыслей отвлекает командир, разливая себе и Кемалю коньяк:
– Искандер, не тормози. Освежи нашей даме, тем более что второй тост…
Лариса с напускным возмущением уточняет:
– А вот почему всегда второй, а не первый?
– И это меня спрашивает один из лучших аналитиков Управления! Причина проста и банальна, Лори: Бог первым создал Адама. Зато второе место закреплено за женщинами на все времена.
«Лори». Впрочем, я и не сомневался, что парни познакомились с Княжевской задолго до моего прибытия. Вспоминая, что стояло на карте в прошлую нашу операцию, можно уверенно сказать – они лучшие. Несгибаемая старая гвардия.
Занимаемый Ларисой пост, особое отношение Ильи Юрьевича и уровень решаемых задач подчеркивают – она тоже принадлежит к особо ценным сотрудникам, элите. Соответственно, такие люди не могут не встречаться.
Аналитические построения неожиданно приводят к логической неувязке: если она настолько незаменима и ценна, какой смысл использовать сотрудника высочайшего уровня для разработки совершенно ординарного инженера? Там, в учебном центре?
Но приходится откладывать мысли в сторону, потому что мы провозглашаем тосты в честь прекрасной дамы. Моя очередь:
– Лара, там, у нас… существует тост офицеров-подводников. «За второе солнце». За ту, которая согревает душу любовью и освещает своим сердцем путь. За тебя.
– Ребята, Саша… Спасибо.
Отдаем должное закускам. Мне особенно приглянулся мелко нарезанный, сочный салат «оливье». А что предпочитает Лариса?
Понятно. Капуста, петрушка, листья трех видов огородных салатов, без зеленого горошка. И майонезом заправлено «только для запаха».
Она опять перехватывает взгляд:
– Саша, не смотри так жалостливо. Мне хватает, тут одни витамины. Знаешь, как хочется остаться стройной и красивой? Хотя бы до следующего дня рождения. Выйти в шикарном узком платье по фигурке, поймать восхищенные взоры…
Замолкает. Молчим и мы. Подходит черед третьего тоста. Самого печального и горького в военных застольях.
Вздохнув, генерал-майор встает:
– За тех, кого с нами уже нет. За тех, кто отдал свою жизнь ради Родины и друзей.
Стоя же подносим к губам бокалы, вспоминая каждый свое.
Друзья-офицеры, просто друзья в мире Колониальной империи, те, с кем мы уходили на операцию…
Перед мысленным взором проходят лица достойных людей. Добрых, честных, справедливых.
– Искандер…
Не обращая внимания на укоризненный взгляд командира и запрещающий Княжевской, Кемаль все-таки заканчивает вопрос:
– Там, где ты был… Ты не встречал?..
Понимаю, о ком он:
– Нет, брат. Они ушли туда раньше меня. И наверняка обрели новые жизни в новых рождениях.
Продолжаю. Взгляды внимательные, друзья прислушиваются к каждому слову:
– Смерти нет. Мы теряем лишь тела и память. Прожитое уходит в золотую искру души, освобождая место для следующего.
Вспоминаю вневременье:
– И там справедливость – закон. Отдавшие жизнь за Родину и народ…
Не выдерживает Лара:
– И где-то сейчас, наверное, живут младенцы, которых мы помним сильными мужчинами? Так, Саша?
– Не обязательно младенцы. Я уверен, что время в разных мирах течет по-разному. Там, в безвременье, мне казалось, что прошли минуты.
– А здесь больше чем полгода.
Киваю:
– Да, Лара. И вполне возможно, что они уже парни, или даже мужчины, прожившие многие годы.
Убежденно заканчиваю: