Encounter. Ночной экстрим - Иван Маслюков

В центре листа была напечатан какой-то план — несколько улиц, дома. Одно здание отмечено крестиком и подписано снизу «Дом Прорицательницы». Некоторые улицы обозначены мелким рукописным шрифтом. Здешней топографии минчане не знали, у них не было карты Сморгони, чтобы сравнить и сопоставить ее с тем, что им вручил агент. Разве кто-то из местных, посмотрев загадочную схему, что-то подскажет.

Максим решил дать Наташе возможность реабилитироваться и протянул ей выданную распечатку:

— На, будешь хранительницей. Хоть какая-то польза от тебя будет.

Наташа еще раз всмотрелась в схему и молча сунула ее в задний карман штанов. Со стороны Залесья к магазину подъехали сразу два экипажа: «Квазимоды» и «Иксы».

«Максимусы» же направились в Сморгонь. Спидометр показывал девяносто километров в час.

— Слушай, а побыстрее нельзя? — спросил с заднего сиденья Максим. — Давайте нас еще «Квазимоды» обгонят для полного счастья.

Наташа втопила педаль газа… Когда стрелка уклонилась вправо на отметку сто восемьдесят, в салоне послышалось единогласное шуршание: начали вытягивать ремни безопасности. Дима пристегнулся быстро, только руку вправо протянул и слева от себя клацнул защелкой. Аня с Олегом извлекли ремни из щелей между сиденьями. Максим, который располагался на заднем сиденье по центру, между братом и его девушкой, тоже пошарил вокруг, но понял, что для него защита не предусмотрена. Дима обернулся к другу и с извиняющейся улыбкой произнес:

— Ремни спасают при ударах от двадцати до примерно ста двадцати километров в час. Если скорость выше, единственный способ остаться в живых — вылететь через лобовое стекло.

— Спасибо, успокоил, — с иронией парировал Максим. — Может быть, меня когда-нибудь и соскребут с асфальта, или там еще чего, но, клянусь, не раньше, чем мы выиграем эту игру.

Машина подскакивала на неровностях, но исправная подвеска не давала колесам оторваться от дороги. Включенные лампы дальнего света вместе с ближним ксеноном очень хорошо освещали пустынную дорогу. Наташа была уверена в себе: ее зоркий взгляд был устремлен далеко вперед, угол зрения сужен до предела. Она крепко держала руль обеими руками, твердо уперев локти в подлокотники.

Когда дорога начала вилять, Наташа сбросила до ста шестидесяти, затем до ста. Это самые опасные места на большой скорости: когда дорога словно обрывается на горке, а ты несешься болидом и не знаешь, куда асфальт уклонится после подъема. Это видно лишь с верхней точки, которую пролетаешь за секунды, и нет и доли мгновения, чтобы осознанно вписаться в неожиданный изгиб пути.

В Сморгони, около ночного клуба, увидели несколько такси — и сразу к ним. Наташа достала из заднего кармана пачку всяких счетов, каких-то записочек, мятых купюр. Из этой макулатуры она вычленила сложенный лист, который получила от Максима и протянула его Диме. Он, разворачивая схему, обратился к таксисту:

— Вы не подска… — и вдруг запнулся. На развернутом листе ничего не было, не считая каких-то серых разводов непонятного происхождения. Он перевернул его другой стороной — там лист был совершенно чист.

— Извините… — Дима отошел от водительского окна. Он показал лист Максиму и всем остальным.

— Это точно та бумажка? — уточнил у Наташи Олег.

— Та, — уверено за нее ответил Максим. Он не мог ошибаться: это тот самый плотный лощеный лист бумаги, на котором была схема. Капитан поворачивал лист и так, и эдак… Поелозил пальцем по серым пятнам на бумаге.

— Если бы это были чернила от струйного принтера, — начал рассуждать вслух Дима, — они бы размазались совсем по-другому, и скорее от влаги. А это, похоже, порошок от принтера лазерного.

— Ну, допустим, — пробубнил недовольный Максим. — Объясни тогда, почему он рассыпался на пылинки, этот твой порошок?

— А я знаю! — возбужденно воскликнула Аня. — У меня однажды было такое! Я печатала дома у себя курсовую, и раз — один лист застрял в принтере. Я позвала брата, он снял кожух и еле вытащил застрявший под барабаном лист. На нем было напечатано только полторы строчки. А когда я дотронулась до этих буковок, то чернила остались у меня на пальце, а с листа исчезли!

— Порошок, ты хотела сказать, — поправил Дима. — Я понял, в чем дело. Сначала барабан наносит порошок на лист, потом бумага нагревается. Так вот: нагреватель выключили, и порошок не запекся. Стоило дунуть на нашу схему, и она развеялась бы без следа. А Наташа его в карман засунула.

— Звучит логично, — согласился Максим. — Кто-нибудь запомнил названия улиц?

— Макс, ты же его рассматривал, а потом Наташе отдал, — напомнил Олег.

— Я не стал вчитываться, думал, мы на месте разберемся. А ты, Наташа?

— Я только одну разобрала. Там было что-то вроде «саксофонная», только не саксофон там был… на «фонная» точно помню заканчивалась. Но какая-то другая фигня была, с музыкой связанная, инструмент вроде такой…

Все притихли, давая возможность Наташе сконцентрироваться и вспомнить.

— Си… сифон!!! — от радости, что ее озарило, вскрикнула Наташа. Ее восторг, однако, никто не разделил:

— Ты уверена, что сифон — это музыкальный инструмент? — спросил Максим.

— А что же это, по-твоему? — совершенно невозмутимо ответила она вопросом на вопрос.

— Я думал, это такая изогнутая трубка… для слива воды…

— Правильно, а если это трубка, то что с ней можно делать? В нее можно дудеть!

Максим пытался понять: то ли Наташа издевалась над ним, то ли шутила, то ли была такой невежей, что искренне верила — в сифон можно дудеть.

— Ты что, издеваешься, что ли? Кто ж в сифон дудит-то?

— Послушай, ну откуда я должна все знать? — уже не так самоуверенно и даже с грустью ответила Наташа.

— А в школу ходить не пробовала? — съехидничал Максим.

— Пробовала, — серьезно ответила Наташа, — мне там совсем не понравилось, я оттуда быстро сбежала.

— Оно и видно…

По пути на Сифонную улицу Дима в который уже раз за последние сутки задумался о Наташе. Казалось, чем больше он ее узнавал, тем меньше понимал. Сам он был уверен: жизнь складывается хорошо, если идет по порядку, по системе. А у нее, похоже, все шиворот-навыворот. Да, она что-то там сделала в своем Интернете, и да, у нее получилось. Но сейчас ведь откровенно бездельничает. А нормальный человек всегда должен знать, чего он хочет, и добиваться своей цели. У всех же так происходит: сначала школа — чтобы попасть в институт. Потом ВУЗ — за профессией, за дипломом. Потом, естественно, работа, каждодневная, рутинная, да, порой нудная — но именно она и кормит, и развивает, и обеспечивает карьерный рост.

Неужели Наташа даже среднюю школу не закончила? Программист-самоучка… И куда ее может занести, если она напрочь выбилась из общепринятой колеи? И ее, судя по всему, ничуть не тревожит этот вывих. А ведь это куда серьезнее, чем минутное сумасбродство типа прогулки на товарном поезде. Нет, надо навести порядок в жизни девушки… И кому, как не ему, заняться этим?