Encounter. Ночной экстрим - Иван Маслюков

От всего услышанного Наташу пробрал легкий озноб: холодок по коже, по всему телу… что-то было жуткое в этом рассказе.

— Себе бы лучше помогли, телефон купили.

Хойникская переселенка лишь махнула рукой: мол, зачем мне.

Помолчали. Потом Наташа вернулась к тому, с чего начала.

— А мне вот бывает страшно. Глупости человеческой. От нее все беды на земле, мне так кажется. Войны все, конфликты, катастрофы. И ведь правду говорят, что история учит нас, что история нас ничему не учит. Каждому поколению хочется своих глупостей наделать. На чужих не учатся. На ошибках, в смысле, чужих, не учатся, на своих только. Да и то, как-то так…

Бабушка про историю и человечество судить не стала, только тяжело вздыхала. Минут через десять в окне загорелись огоньки приближающейся машины.

— Вот смотри, машина идет, давай быстренько — смотрительница переезда нажала на рычаг, и шлагбаум опустился вниз, а красные огоньки на светофоре взялись энергично перемигиваться. Наташа выскочила на улицу. Попросила телефон, позвонила Диме, объяснила, где она. Отдала трубку водителю и вернулась в будку. Старушка нажала на рычаг, шлагбаум взмыл вверх, но машина с места не тронулась. Тогда она вышла на улицу, к водителю:

— Ну, чего стоишь-то? Трогай!

— Дык, а поезд где? — спросил тот.

— Поезд прошел уже, двигай, тебе говорят!

Проезжий человек растерянно и недоверчиво посмотрел по сторонам и нерешительно дал газа.

Потом женщины пили чай в будке, который заварили при помощи кипятильника, каким Наташа пользовалась лет десять назад у себя в Гомеле… Неспешно беседовали о том, о сем. Только минут через двадцать за Наташей приехали. Она успела записать, как зовут хозяйку, где она живет. На прощание поблагодарила за гостеприимство и поцеловала ее морщинистую щеку.

Дима вышел из машины, уступая водительское место Наташе. Она села за руль. Дима сказал:

— Теперь мы разворачиваемся и обратно в Сморгонь.

Наташа с первого раза вписалась в разворот и без превышения поехала по трассе. Некоторое время в машине стояла обманчивая тишина.

— Ты нам ничего рассказать не хочешь? — как бы между прочим спросил Максим.

— Я на поезд села, — Наташа смущенно заулыбалась, — а он около лесопилки не остановился. Что еще ты хочешь узнать?

— Вот чудо ты какое! Какого хрена ему там останавливаться, там станции нет. Почему в Сморгони не сошла? И как ты вообще на него села? Зачем рацию выключила? Почему телефон в машине забыла? Мы из-за тебя битый час потеряли. Будешь теперь как Карлсон летать, чтобы время выиграть. А если права у тебя заберут, так правильно сделают, нехрен носиться как угорелая!

— Макс, — буркнул Дима, — успокойся! Наташа, как же ты на поезд села?

— Ну, как села, ехал он мимо, я и села. Он товарный был. Сначала медленно ехал. Я думала, заскочу, проеду немного, потом спрыгну. А он разгоняться начал…

— Клево, прямо боевик, жаль я с тобой не пошел, — вставил Олег.

— А дальше что? — спросил Дима.

— Дальше вышла, когда он остановился, — закончила свой рассказ Наташа.

«А если бы он вообще гнал себе до Гродно без остановок, что бы ты тогда делала?» — подумал Дима. Удивительно было то, что ее проступок скорее обрадовал его, чем огорчил: какой-то уж слишком примерной выглядела она до этого …безумства. Иначе такой поступок не назовешь!

Максим продолжил:

— Так, красавица, давай договоримся. Рацию не выключать, пока все в поле. Понимаешь? Это первое. На поезда без спроса не садиться, это второе. Раз уж подписалась играть с нами, будь добра быть членом команды, нам тут Жанны д'Арк нахер не сдались. На поезд она села! А то давайте: я сейчас на самолет сяду и в Катманду улечу, ты на поезд в Сморгонь, а Дима пешком в Шарм-Эль-Шейх — играть-то кто будет?

Жуткая картина полного разброда команды всех насмешила, напряжение разрядилось.

Дима с огромным облегчением вздохнул: казалось, конфликт неизбежен, но все благополучно разрешилось. Все как в жизни, хотя они всего лишь играют…

«Схватка» — такая же жизнь, даже более насыщенная событиями и эмоциями, чем рабочие будни. Ладно, Димины будни, где по плану «Перехват» случается погоняться за нетрезвыми водителями и мелкими уголовниками, а каково тем же офисным клеркам или студентам? Если бы не эта игра, разве рассекали бы они пространство ночи в поисках таинственных, заброшенных человеком мест? В «Схватке» можно приставать к прохожим с идиотскими вопросами, безудержно самовыражаться, дурачиться, словно малые дети, потому что игра все оправдывает — ведь это только игра.

Но как ни назови то, что происходит с участниками, ведь это происходит на самом деле, — так какая же это игра? А эти сборы, после ночных приключений: когда соперничество обостряется, страсти кипят, эмоции хлещут через край? Он-то не раз видел, насколько все это настоящее. И в чем тогда разница, где грань между жизнью и игрой? Ведь жизнь — та же игра: лидирует тот, кто лучше понимает правила, по которым ведется эта игра, тот, кто смелее, умнее, напористее. Тот, кто умеет обнаруживать, признавать и исправлять свои ошибки. Странно только, что если на финише в «Схватке» ты занимаешь определенное место, то в жизни — как не играй! — «приз» в финале уготован всем один и тот же…

* * *

«Дом прорицательницы. Внутрь не входить, стекла не бить. Сморгонь».

В Сморгони расспросили всех, кого только удалось, о прорицательнице. О ней никто здесь не слышал. Нет ни магазинов, ни парикмахерских с таким названием. Нет даже бабки-гадалки с таким прозвищем! Тыкались наугад, и все впустую, пока не пришла подсказка: «По пути из Залесья в Сморгонь обратите внимание на ночной магазин в деревне Бабкино».

— Твою мать! — выругался Максим.

Они бы заметили, без сомнения, этот «ночник», если бы въехали в Сморгонь, как другие команды, со стороны Залесья. Но из-за Наташи они подкатили с другой стороны.

Пятнадцать драгоценных минут потратили, чтобы добраться до деревни. На ободранной стене магазине висела розовая светящаяся вывеска «24h». Тусклый свет внутри. На окнах серые от пыли шторы. Они вошли и вдохнули ни с чем не сравнимый запах сельпо. «Мини-маркет» площадью в пятьдесят-шестьдесят квадратных метров торговал всем: от батона и молока до цветного телевизора. В углу за прилавком сидел «натуральный» деревенский мужик — агент организаторов.

— Карточка? — спросил он, безошибочно угадав участников игры.

Проверив документ, мужик сделал себе пометку, что команда «Максимусы» свое получила. Протянул им лощеный лист формата А4 со словами:

— То, что усложнит вам задачу в начале, упростит ее в конце.

Никто, разумеется, ничего не понял, но когда говорит агент, нужно внимательно слушать и запоминать, а разгадывать его иносказания можно и потом.