Когда собаки не лают. Путь криминалиста от смелых предположений до неопровержимых доказательств - Анджела Галлоп

Пожалуй, самым важным из всех полученных Кливом данных было то, что оригинальная подошва левого ботинка была полностью сношена или потрескалась у основания пятки, равно как и подошва, которой ее заменили. Это привело к образованию зазубренных краев. Кроме того, в подошве левого ботинка Клив обнаружил гвоздь, проткнувший стельку в области основания большого пальца. Вероятно, именно он стал причиной «зудящего следа ожога» на ступне, описанного полицейским. Определенно, это было более правдоподобным объяснением, чем ожог от лазера. Лазеру с очень большим рассеянием, вроде тех, что используются в лазерных указках, не хватило бы мощности для нанесения травмы. А на ботинках не нашли никаких следов повреждений, которые могли быть оставлены лазерным лучом промышленного типа.

В дополнение ко всему среди следов минеральной крошки, растительного материала и асфальта не было обнаружено ничего, чего нельзя было бы увидеть практически на каждой паре ботинок. И все-таки имелось небольшое количество твердых фрагментов, главным образом между язычком и люверсами[14]. При изучении под микроскопом оказалось, что это частички крема для обуви и самой кожи.

Со сдержанной вежливостью Клив сделал заключение, что, по его мнению, ничего из обнаруженного не заслуживает дальнейшего расследования. К несчастью, нам не удалось раскрыть тайну пришельцев и ботинок полицейского. Подозреваю, она не разгадана по сей день.

В 1989 году я приняла участие в одном итальянском деле: Международная федерация по правам человека попросила сделать оценку предоставленных доказательств. И снова важнейшую роль сыграла их интерпретация.

Вечером 20 января 1976 года 19-летний студент по имени Массимо Карлотто пришел в полицейский участок в городе Падуя на севере Италии и рассказал следующую историю.

Проходя мимо дома, в котором жила его сестра, он якобы услышал крики о помощи. Квартира сестры находилась на первом этаже, ее самой в тот момент не было дома. Поняв, что голос доносится из квартиры сверху, и найдя дверь незапертой, молодой человек вошел в здание. Внутри он обнаружил девушку, которую раньше видел, – она лежала во встроенном шкафу, была голой и в крови.

Испугавшись, Карлотто нагнулся к ней и протянул руку над ее грудью, желая дотронуться до лица. Она же приподняла свою руку как бы дугой, затем силы покинули ее, и рука обмякла на полу. Когда девушка закрыла глаза, Карлотто решил, что она умерла. Молодой человек выбежал из квартиры и отправился к друзьям, которые посоветовали ему рассказать о случившемся полиции, что он теперь и делал.

Когда он закончил объяснять полиции случившееся, Карлотто арестовали, предъявив обвинения в убийстве 25-летней студентки Маргариты Магелло. К тому времени, как его дело было рассмотрено в суде Падуи в марте 1978 года и он был оправдан за недостатком доказательств, Карлотто провел под арестом два года.

В то время в Англии только защита могла подать апелляцию против обвинительного приговора. Судебная система в Италии, однако, была другой, и в 1979 году министр юстиции начал процедуру апелляции для отмены изначального вердикта. На этот раз дело рассматривалось апелляционным судом в Венеции, Карлотто был признан виновным в убийстве и приговорен к 18 годам тюрьмы.

По какой-то причине, о которой я ничего не узнала, Карлотто было разрешено покинуть зал суда после слушания. Какое-то время он прожил дома, после чего отправился в Мексику. Затем в 1985 году он был экстрадирован из Мексики, и по возвращении в Италию его арестовали и посадили в тюрьму.

Карлотто всегда категорически отрицал причастность к убийству Маргариты Магелло. Он получал общественную поддержку как в Италии, так и за границей, в особенности во Франции. В результате итальянский верховный суд назначил повторное слушание в 1989 году, когда я и подключилась к этому делу.

Неоспоримые факты, насколько я понимала, заключались в том, что Маргариту Магелло ударили ножом примерно 60 раз – судя по всему, это было нападение в состоянии аффекта. Вернувшись с работы домой в их общую квартиру, мать обнаружила обнаженное тело своей дочери во встроенном шкафу. В остальном подробности случившегося были куда менее ясными. И хотя некоторые из очень большого числа доказательств, полученных на основании медицинской и криминалистической экспертиз, предоставленных различными экспертами, казалось, подтверждают вину Карлотто, другие факторы говорили в пользу его невиновности.

Среди множества документов, переведенных с итальянского, с которыми я ознакомилась, были результаты вскрытия, различные отчеты полиции и разных экспертов, касавшиеся места убийства. Кроме того, я просмотрела результаты лабораторных исследований одежды Карлотто и ряда предметов с места преступления, показания самого Карлотто и матери жертвы.

Согласно отчету о вскрытии, на теле Маргариты Магелло не было обнаружено следов спермы, указывающих на то, что нападение было совершено именно на сексуальной почве. Многочисленные раны на руках говорили о том, что она яростно защищалась, но умерла от ножевых ранений жизненно важных органов. Между двумя пальцами на ее руке был найден волос, а с внутренней стороны ноги – кровавый отпечаток, предположительно оставленный подошвой обуви, хотя это однозначно были не ботинки Карлотто, в которых он был в момент ареста той ночью.

Когда я подключилась к делу, судмедэксперт уже пересмотрел некоторые доказательства для стороны обвинения. Вещи, надетые на Карлотто в день убийства, неоднократно доставали из запечатанных пакетов для изучения. Мне не позволили самостоятельно осмотреть его одежду или какие-либо другие предметы, равно как и посетить место преступления или проверить изначальные записи, связанные с криминалистическим анализом. А поскольку на различных фотографиях отсутствовала мерная шкала, и вообще все они были очень плохого качества (учитывая, что были сделаны 14 лет назад), зачастую было сложно понять, что именно на них изображено. Также возникли проблемы с некоторыми документами судебно-медицинской и криминалистической экспертиз. Судя по всему, они были переведены человеком, не специализировавшимся в этих областях, так что ему не всегда удавалось передать истинный смысл изначально написанного.

Я быстро поняла, что были проблемы и с идентификацией и анализом следов крови, проведенных экспертами на ранних этапах расследования. Криминалистическая экспертиза, сделанная для слушания по апелляции в 1979 году, была доскональной и соответствовала высоким научным стандартам. Тем не менее методики, использованные в ходе первоначального расследования, даже по стандартам сильно уступали применяемым нами в лабораториях ЭКС. Кроме того, в то время пользовались довольно грубой системой групп крови AB0, и любая связь с группой крови жертвы определялась обстоятельствами, а не была результатом объективного анализа. Так, например, если эксперты устанавливали, что у жертвы первая группа крови, зачастую предполагалось, что вся кровь этой группы, обнаруженная на месте преступления, принадлежит именно ей, и совершенно не принимался во внимание факт, что первая группа чрезвычайно распространена (ею обладали 39 % жителей Италии и примерно 45 % англичан), и часть этой крови могла принадлежать нападавшему.