Кто боится современного искусства? - Джессика Черази

В то время как некоторые музеи функционируют наподобие простых выставочных залов (в этом случае они именуются на немецкий лад – Кунстхалле), другие имеют постоянную экспозицию. Иногда из-за нехватки выставочной площади такие музеи не имеют возможности экспонировать свои собрания в полном объеме, что довольно обидно, ведь произведения собираются с дидактической целью, а не просто для хранения. У каждого солидного музея есть свои собственные «стратегия собрания» (то есть профиль специализации) и «политика приобретения» (процесс утверждения приобретаемых работ) – они соответствуют миссии музея, или его «стилю». Стратегия лондонской галереи Тейт Модерн, например, сфокусирована на «иностранном» искусстве – это отличает ее от (также лондонской) галереи Тейт Бритн, занимающейся исключительно британским искусством.

Коллекционирование искусства подразумевает, что произведения будут храниться в музее неопределенное время, то есть вечно. Это – главная проблема современного искусства, поскольку в реальности имеет место лишь «научно» обоснованное – и это в лучшем случае! – предположение, что у включенных в коллекцию работ есть шанс выдержать проверку временем. Ожидается, что они смогут сохранить свою значимость и вырасти в цене, но ведь этого может и не произойти! Поэтому не стоит принимать за чистую монету формулировку «постоянная коллекция»: регулирование музейного собрания – дело тонкое, и само собрание то и дело подвергается пересмотрам. По прошествии лет руководство музея меняется – так же как и мода на тех или иных художников. Или музей окажется в тяжелой ситуации, и в ход будет пущен механизм привлечения средств за счет продажи предметов коллекции. Изъятие единицы хранения из музейного собрания путем его продажи называется «деакцессия». Для многих в мире искусства это слово служит синонимом краткосрочной прибыли – оно звучит из их уст как ругательство. Однако главной целью коллекционирования всегда остается сохранение наследия. Если уж дело зашло настолько далеко, у музея наготове четкие правила – самое главное из них гласит, что средства, вырученные в ходе деакцессии, можно потратить исключительно на приобретение новых произведений искусства. Что ж, сами видите: формирование коллекции – весьма непростое идеологическое и финансовое предприятие, связанное с необходимостью принятия целого ряда ответственных решений.

Вне всякого сомнения, каждый музей жаждет заботиться о том, чтобы поддержку получали в первую очередь самые лучшие из новых произведений искусства. Так что если вы в какой-нибудь дождливый день надумаете отменить поход на выставку, вспомните: музеи современного искусства – это не только любопытные здания с неоправданно высокими ценниками в кафетерии, но и одна из важнейших сил в мире искусства.

Архитектурная модель Найденного пространства в M+, музее, запланированном к строительству в культурном районе Западный Коулун, Гонконг, по проекту архитектурного бюро Herzog & de Meuron

Новые работы, попадающие в музейную коллекцию, обычно называются «поступлениями». Прием поступлений производится несколькими способами, главные из которых – покупка и дарение. Покупка осуществляется по решению закупочной комиссии, которая может ориентироваться на определенный порядок цен, медиум (скажем, фотографию или видео) или регион (Средняя Азия, Дальний Восток и т. п.). В больших музеях работают сразу несколько комиссий, в которые входят лица, финансирующие покупку работ (их имена иногда можно увидеть в нижней строке на музейных этикетках).

Поскольку каждая из комиссий опирается при формировании коллекции на собственные принципы, системы их аргументации также различны. Стоит кураторам получить одобрение директора, они представляют произведения на суд соответствующей комиссии, называя те причины, по которым данная работа необходима для музейного собрания. После того как пройдена комиссия и получен «зачет» от экспертов, убедившихся в подобающем состоянии работы, ее наконец представляют на заседании музейного совета для окончательного утверждения. Одобрение музейного совета обязательно, каким бы путем произведение в музейную коллекцию ни попало: даже дар художника (или любого другого третьего лица) должен быть оформлен официально. Пройдя все необходимые инстанции, работа «приобретается» музеем – становится частью его собрания, что выражается в получении ею собственного инвентарного номера.

Оформление покупки – это длительный процесс, требующий немало сил и внимания не только от кураторов, но и от всего музейного персонала. Хранители и реставраторы общаются с авторами, чтобы определить условия хранения и иметь возможность спланировать реставрационные процедуры в будущем → см. Х; регистраторы занимаются логистикой, в том числе транспортировкой и хранением; юристы берут на себя решение сложных правовых вопросов; а отдел развития держит всё на плаву, поддерживая отношения с дарителями на постоянной основе. Такое усердие демонстрирует, насколько глубоко укоренен процесс приобретения предметов искусства в музейное житье-бытье – так же как и то, насколько далеко готовы зайти музеи, чтобы получить самые лучшие работы в свое собрание.

Ежегодное собрание Общества современного искусства, посвященное голосованию по новым приобретениям Художественного института Чикаго. 14 мая 2014

В 2015 году китайский художник Ай Вэйвэй обнародовал план постройки новой мастерской на греческом острове Лесбос, привлекшем сотни тысяч беженцев в ходе разворачивающегося мирового миграционного кризиса. Он заявил: «Как художник, я должен реагировать на бедствия человечества… Я никогда не отделяю их от своего искусства».

Творчество Ая уже давно затрагивает социальные вопросы. Его инсталляция «Поминки», созданная для мюнхенского Кунстхауса в 2009 году, была собрана из девяти тысяч ранцев, символизировавших девять тысяч детей, погибших при обрушении некачественно построенных «тофу»-школ во время землетрясения 2008 года в провинции Сычуань. Помимо собственной деятельности, для раскрытия причин трагедии Ай решил использовать возможности, которые предоставляют социальные сети. Его критика самоуправства китайских властей повлекла за собой малоубедительные обвинения художника в уклонении от уплаты налогов и даже его арест, состоявшийся в 2011 году, после которого правительство довольно долго удерживало его под стражей.

Как подтверждается стычками Ая с властями, искусство в силах оспаривать, ставить под сомнение и критиковать. Оно способно привлекать внимание общественности к проблемам малообеспеченных групп населения, поднимать вопросы экологии, атаковать системы политического и экономического контроля. Да и самому миру искусства может достаться. Подобная «институциональная критика» может быть направлена на те силы (как явные, так и скрытые), которые имеют влияние на производство, распространение и потребление искусства → см. И. В видеоработе «Музей – это поле боя?», впервые показанной на Стамбульской биеннале в 2014 году, берлинская кинематографистка Хито Штайерль читает публичную лекцию, отслеживая судьбу пустой гильзы от пули, убившей ее курдского друга-военного. За следующие ошеломительные тридцать-сорок минут Штайерль рассказывает запутанную историю о взаимосвязи войны и художественных музеев, подчеркивая тот факт, что оружие, используемое турецкими властями, произведено дочерними компаниями одного из спонсоров биеннале. Актуальность работы была особо острой из-за того, что биеннале открылась всего через несколько месяцев после произошедших в Стамбуле протестных акций и народных волнений.