Сталинградский апокалипсис. Танковая бригада в аду - Леонид Фиалковский

Недалеко от нашего расположения военфельдшер 1-го танкового батальона развернул медицинский пункт, где и я помогал ему оказывать помощь раненым, готовил к эвакуации. Пункт расположился на открытой площадке у небольшой лощины у полуразрушенной постройки с провалившейся крышей. На площадке носилки, ящики с перевязочным материалом. Рядом у стены — санитарная машина. Большинство раненых лежало на земле на большом растянутом брезенте — тент от танка. Нас забрасывало песком, щебнем, угольной пылью. К некоторым добавлялись новые ранения от рвавшихся рядом снарядов и мин. Мы делали перевязки, накладывали шины, жгуты. Раненые поступали не только из танкового батальона, но и из пехотных подразделений 204-й стрелковой дивизии и Житомирского курсантского полка, который занимал оборону левее нас, на северо-западной окраине разъезда. Большие потери понес курсантский полк на рассвете перед атакой от артиллерии врага. Много потерял курсантов и в полдень от вражеских бомб при попытке врага повторно овладеть разъездом. Часть раненых курсантов отправляли в медицинские пункты 204-й стрелковой дивизии. Санитарная машина курсировала от нас до медсанвзвода. Раненых отправляли и на транспортных машинах, направлявшихся за боеприпасами, горючим. Санитарные машины не возвращались, как нам обещали. Видимо, были перегружены перевозкой раненых в лечебные учреждения. К исходу дня были еще две яростные атаки врага с авиаподдержкой. Он пытался выбить нас с западной части разъезда, но все атаки были отбиты.

Мне передали, что есть убитые и раненые в районе ремонтной группы. Я побежал к ним. Передо мной предстала страшная картина. Бомба попала в один из тягачей и опрокинула его набок. Водитель убит. Убиты слесарь и водитель бортовой машины. Ранен в плечо электрик, сержант Синицын. Большие потери понесли пехотные части. Раненых сносили в пункт сбора, где работала санинструктор — девушка и два санитара. Я присоединился к ним на некоторое время большого наплыва раненых, затем отвел в БМП 1-го танкового батальона сержанта Синицына, откуда его эвакуировали вместе с другими в медсанвзвод бригады. Многие раненые и обожженные танкисты попадали в медицинские части других частей и соединений и эвакуировались в армейские полевые лечебные учреждения, минуя наш медико-санитарный взвод. Они попадали в списки пропавших без вести.

С наступлением темноты боевые действия затихли с обеих сторон. Подтягивали подбитые машины, подбирали раненых и убитых. Подходили свежие части стрелковой дивизии и занимали оборону. Оставшиеся в живых из нашей группы технического обеспечения собрались в одном месте за тягачом Саши Цветкова в небольшой лощине. Постелили брезент на земле, расселись. Спать не хотелось никому, да и не решился бы никто в этой обстановке. Знали, что все начнется снова, возможно с часу на час. Очень хотелось пить, пересохло в горле. С медпункта 1-го батальона принес два котелка воды. Мочили сухари и грызли их. Хотелось съесть чего-нибудь горячего. Пачки концентратов, крупа, заварка, сахар — все это было, но огонь разводить не решались. Грызли сухари. В полночь, наконец, разыскали и приволокли кухню 1-го танкового батальона с еще теплой кашей в котле и с горячим чаем. К чести хозяйственников — они еще днем готовы были кормить людей, но обстановка не позволяла. При виде кухни почувствовали, как проголодались. Как бы ни были напряжены — возможность покушать всколыхнула всех, приободрила. Кто мог ходить, захватили котелки и двинулись к кухне. Накормили и раненых. Каша осталась — недосчитались многих едоков.

Поздний ужин совсем разморил людей, и почувствовали неимоверную усталость, стало клонить ко сну, и тут же начал раздаваться храп. Команда Воропаева: «Подъем! Предстоит работа!» — вернула всех к действительности. Он пришел от комбата и сказал, что неподалеку стоят два подбитых танка и их нужно к утру восстановить. В ремонте нуждаются еще и несколько колесных машин.

Ремонтники поднялись, разбились на группы и двинулись к своим объектам. Руки у них были окровавлены, в ссадинах, ранах. Обматывал бинтами, и люди продолжали работать.

Один из слесарей протянул мне изящную плоскую коробку, в которой был уложен ряд инструментов: ножнички, пинцеты, щипчики, пилочки и другое.

— Возьми, доктор. Какой-то деликатный инструмент. Может, пригодится. Мне в слесарном деле он ни к чему. Раздобыл его в немецком хламе.

Я посмотрел. Это не медицинский инструмент, как я его представил. Предметы с нежными пластмассовыми ручками уложены в изящную коробку, выстланную голубым бархатом. По всей вероятности, это мог быть набор для чистки ногтей. Я их еще никогда не видел. Но это мог быть он. Поблагодарил и взял, может, для чего и пригодится.

Понедельник, 10 августа 1942 г. Контрудар удался.

После полуночи 204-я стрелковая дивизия подтягивала свежие силы — подъехала и затаилась пехота на автомашинах, мимо прошли «пэтээровцы» с ружьями на плечах, таща на спине ящики с патронами. Невдалеке расположилась артиллерийская батарея. Заняли исходные рубежи и наши оставшиеся на ходу танки 1-го батальона, на этот раз без автоматчиков. Мало кто из них остался в живых.

Еще при звездном небе на заре наши войска перешли в контратаку. Начался массированный артобстрел восточной части разъезда, затем огонь был перенесен вглубь вражеской обороны. Последовал ответный обстрел наших позиций со стороны противника. Вокруг рвались снаряды, мины. Вновь появились раненые, убитые. Над головами прошли наши штурмовики, и вскоре услышали, как отбомбились. Загудели моторы танков, и машины двинулись вперед. Темп боя нарастал, наши танки с боями уходили все дальше на восток, за ними следовала мотопехота. Шла еще перестрелка севернее и восточнее разъезда — пехотинцы добивали врага. У станции лежали развороченные орудийные установки, танки противника и несколько наших танков. Вдали в степи виднелись застывшие и горевшие немецкие танки в большем количестве, чем накануне в первый день боя, и больше, чем стояло и горело наших. Стало очевидно, что враг отброшен от разъезда далеко на юго-восток.

В группе убили еще одного ремонтника. В медсанвзвод отправил старшину Круглякова, раненного в бедро еще накануне. Обещал после обработки раны забрать его.

В полдень прибыл зампотех бригады и сообщил, что противник отброшен за реку Аксай, где наши заняли оборону на прежнем рубеже. Зампотех бригады приказал мне ехать в поселок Зеты, где расположена наша рота технического обеспечения и склады бригады. Сказал, что Зеты бомбили и там среди наших ремонтников были убитые и раненые. Помогли в оказании помощи медработники соседних частей. Тяжелораненых отправили в Тундутово, а с остальными велел мне разобраться. Медработников там сейчас поблизости нет.

Остатки бригады отходят к совхозу им. Юркина, где занимают оборону и приводят себя в порядок. В строю осталось всего 10 исправных танков и меньше половины личного состава. Особенно большие потери понес пулеметный батальон.

Выехали в Зеты на бортовой машине ГАЗ-АА. Со мной поехал ремонтник Ожешко для получения запчастей и продуктов на ремонтную группу. Захватил раненых танкистов до медсанвзвода, расположенного в совхозе им. Юркина, до которого предстояло сделать небольшой крюк в сторону. Да и мне нужно было пополниться перевязочным материалом, медикаментами и хотелось кое-кого повидать. В кабину посадил одного из раненых. Сел в кузов машины рядом с Ожешко. Поделился он со мною своими заботами. Дома осталось у него шестеро детей. Как без кормильца будут жить? Правда, жена усвоила элементы его профессии — жестянщика. Может лудить, паять. Этой работы всегда хватает. Но как они будут расти без отца, беспокоило его.