Болдинская осень - Елена Кралькина

– Иван Иванович, Егор, Его Светлость Георгий Викторович Романшин, и есть этот директор. Прошу любить и жаловать.

– Леночка, у такой талантливой девочки, как Вы, другого мужа и быть не могло. Как я сразу не догадался? Просто сначала подумал, что у Георгия Викторовича жена – дама, которая вела его под руку. Ошибся.

– Я была первой женой Георгия, – вступила в разговор Алла, – правда, это было давно, сейчас у меня другой муж.

– Да, правильная динамика. Первая жена – Снежная королева, а потом – все-таки Герда. Я сам по молодости чуть было не вляпался. Хорошо, что до свадьбы не дошло, а вот с моей Марьей Федоровной уже больше сорока лет счастлив в браке. Извините, если что не так сказал.

– Все так, – вмешался, неизвестно откуда взявшийся, Ветров. Он крепко держал под руку Нилова, который явным образом покачивался. – У королев мужья то и дело стремятся улизнуть к… – Андрей замялся.

– К замарашкам, – подсказала Лена.

– Да, именно к замарашкам. Но… королевы – они остаются королевами при любых обстоятельствах.

– Да, у Аллочки – королевы – теперь есть я, ее муж, – продолжил Матвей. – У меня все хорошо, все, кроме фамилии. Она просто оскорбительна для Аллочки. Я Хрюхрюшин, был бы просто Хрюшин – еще ничего, а тут – Хрюхрюшин. Нонсенс, но женушка меня и таким любит. – Матвей часто-часто заморгал глазами. Как по-другому сделать глупое лицо, он придумать не сумел.

Сушкин и Баранкин, ставшие свидетелями «происшествия», заржали. Они не ограничивали себя условностями придворного этикета. Не отстала от них и Анюта:

– Матвей Матвеевич, Вы всегда такой серьезный, солидный, я и не знала, что Вы такой комик, я так смеялась, чуть не описалась.

Алла пошла красными пятнами, а у Семечкина в глазах появились веселые чертики:

– Господа хорошие, а здесь есть место, где можно перекусить? Что-то кушать хочется.

Предложение академика оказалось весьма кстати, и все толпой пошли в ресторан. Алла по дороге потерялась.

Алла не была глупой женщиной, поэтому легко сообразила, что в ее жизни загорелась тревожная красная лампочка. Она недооценила негативное отношение Матвея к ее желанию поквитаться с Романшиным и замарашкой. Надо же, до чего муженек докатился. Мерзавец! Это все его новая компания. Общается черт знает с кем. Наверняка это Андрей, клоун, надоумил его Хрюхрюшиным представиться. Мстит Алле за то, что гордячку Эмму немного на место поставила. Эмма, дура, верила, что Андрей ей на самом деле изменяет.

Алла взяла себя в руки. Этот раунд она проиграла. Пока надо затаиться, прикинуться белой и пушистой и постараться ни с кем не поссориться. Вдруг Матвей так разозлится, что подаст на развод? Этого ей не надо. Хватит с нее Романшина. Тогда она была молодой, а сейчас… скрывать возраст все труднее и труднее. Матвея потерять нельзя, но и оставить замарашку безнаказанной тоже нельзя. Алла умная, она что-нибудь придумает. Проиграть сражение – это еще не значит проиграть войну. Алла пошла в ресторан и села рядом с мужем.

В ресторане вся компания сразу накинулась на еду. Где-то через полчаса винные пары и наступившая приятная сытость привела всех в благодушное настроение. Зазвучали шутки и смех. Душой всего застолья стал Семечкин. Он очаровал всех. Иван Иванович знал бесконечное количество смешных историй из жизни ученых, и не только их. Не стесняясь, говорил об окружающей жизни и слугах народа правду, причем остроумно и с блеском, даже иногда употребляя ненормативную лексику. Взгляд на жизнь у Семечкина был несколько эксцентричным, но слушать его было чрезвычайно интересно и весело. Больше всего Нилова с Ветровым удивило то, что академик радуется тому, что появились эксперименты, противоречащие закону, который он открыл в молодости и благодаря которому стал академиком.

– Ну и что прикажете мне, молодые люди, делать в моем возрасте? Бронзоветь? Сидеть в президиуме и слушать всякую чушь? Я уже думал, все: жизнь закончена, осталось тихо ждать, когда в «Википедии» появится вторая дата рядом с датой рождения, а тут… Леночка с Раечкой со своими экспериментами. Раечка моей аспиранткой была, талантливая девочка. Я еще в те годы понял, что из нее толк выйдет. Ну, а Леночка – бриллиант, который мне жизнь на старости лет подарила. Вы подумайте, девочки статьи писали, а их моим же именем заворачивали. Чуть ли не в занятии лженаукой обвиняли!

Максим заерзал: «Иван Иванович, я же покаялся…»

– Молчи и терпи, порку заслужил. Хотя перемены к лучшему заметны. Может, со временем и вспомню, что ты тоже моим аспирантом был. Мы сейчас с девочками ответ Чемберлену готовим, всем этим индюкам надутым – бомба будет. Я похулиганить люблю.

Елена счастливо улыбнулась. Максим тоже был доволен. Среди авторов бомбы стояла и его фамилия, правда, самой последней. Обидно, конечно, что впереди него Полянская фамилии своих аспирантов поставила, но это ерунда, Максим это как-нибудь переживет, а в будущем поборет. Главное, он не остался за бортом и с Полянской вроде отношения наладил. Если с Еленой по работе говорить, она ничего, в бутылку не лезет, даже помогает. Мозги у нее варят. Полянская Максиму ценный совет дала, что с мусорной темой делать, и на свой прибор пустила. Получилось круто. Максим даже о докторской задумался (про себя, конечно). Кому-то о докторской говорить еще рано. Семечкин, когда результат увидел, даже не поверил, что это сам Максим придумал. Пришлось признаться, что идея Полянской. Семечкин нормально отреагировал, посоветовал только не забыть включить Елену в авторы публикации.

– Иван Иванович, – спросила Эмма, – а почему только сейчас выяснилось, что при некоторых условиях Ваш закон не работает?

– Деточка, так техника эксперимента в наши дни была увы и ах по сравнению с тем, что сейчас у Леночки. Разве раньше мы могли такие эксперименты ставить? Ну а потом, я в молодости исходил только из законов биологии. А Леночкин брат, Майк, с женой мне объяснили, что надо принимать еще в расчет законы физики. Сейчас по вечерам физику штудирую, пока по школьным учебникам. Туго идет, но прогресс есть.

Алла сидела, слушала весь этот словесный понос академика и злилась. Прямо панегирик про замарашку сочинил! Влезть в разговор и сгладить впечатление от происшедшего в фойе у Аллы никак не получалось. Хотела руками, или, точнее, устами, жены Макса – Нинки – над Еленой поиздеваться, но потерпела фиаско. Нинка категорически отказалась. С нее хватило анонимок. Эмка, гадина, припугнула Нинку разбирательством с ФСБ. Дура, кто ее тронет?

– Георгий, а дети у тебя такие же талантливые, как родители, или на них природа отдохнула? – Алла не смогла удержаться, чтобы не сказать гадость.

– У нас с Еленой дети как дети, для нас – самые лучшие, для остальных – обыкновенные.

– Сын тоже физиком стать хочет?

– Нет, он у нас в Елену и тещу, биологией и медициной интересуется.

– Интересно, интересно, – подключился к разговору Семечкин, – он в каком-нибудь кружке занимается?