Любовник богини - Елена Арсеньева

Конечное дело, слоновыми костями тоже производить знатныйторг способно, однако же это не для нас, не для Расеи. У нас, благодарениегосподу богу, по северным берегам моржа-зверя невиданно, а его клык покрепче ипобелее слонового будет. Овчинка выделки не стоит, ей-же-ей! Еще был я в Беке,иначе говоря — Пегу, копал камень ягут, сиречь рубин. Его там в земле —невиданно, однако старатели так ограничены уговором, что ежели они найдут прикопании камень, который будет больше горошины и притом лучшей воды, то должныдоставить его к начальнику города, а он отдает в казну государственную.Меньшими же упомянутой величины ягутами можно пользоваться и продавать их.

Условие сие столь строго, что, который его не исполнит, тотможет и жизни лишиться! Нет, это дело не для одного человека. Но ужо англичанеи ягуты приберут к рукам! Умеют они золотыми ключами отворить сердце, золотымдождем оросить души!

Бушуев лукаво покосился на Реджинальда, тот состроил в ответлюбезную улыбку и задумчиво отправил в рот кусочек отменно приготовленнойбаранины, весь желтый от масалы — терпкой приправы. Был на столе чаль, то естьрис, и земляные яблоки — картошка, которая в России давным-давно уже пересталабыть диковинкою, а также печеный яме, который видом и величиной походил наредьку, только был красноватого цвета, а вкус имел сладковатый.

Василий с умилением хрустел квашеной капустою и соленымиогурчиками — огурцы были длинные, изогнутые, без пупырышек, а в остальном имелисовершенно русский, восхитительный вкус. И пироги были с капустою — как дома!Он жевал, жевал… Бушуев ел мало, налегая больше на пальмовую водку, и лицо еговсе гуще наливалось краснотой, алая рубаха липла к телу, а сам он то и деловорчал, что во всем этом индийском мире существует одна жара.

Собственно, разговор велся только между Бушуевым и егорусским гостем. Что Реджинальд, что Марья Лукинична, сестра хозяина, играли вмолчанку, причем Реджинальд неприметно озирался, словно выискивал кого-то, ахозяйка все больше заботилась о том, чтобы стол не пустовал, да натянутоулыбалась всякий раз, как англичанин оглядывался, и в ее глазах мелькал испуг.

Впрочем, предаваться наблюдениям у Василия особенно временине было, потому что хозяин всецело завладел его вниманием.

Петр Лукич доверительно сообщил, что, по короткомузнакомству его с индийскими, афганскими и персидскими знатными купцами, онузнал, что те охотно желают завести на границах с Россией и внутри оныхпостоянный торг и учредить купеческие конторы на любых условиях, какиепредложит российское правительство.

Многие из здешних приятелей Бушуева отчаянно боялись возрастающегоанглийского влияния, которое уже сейчас превосходило и португальское,полузабытое, и французское, сведенное на нет лишь недавно.

— В делах слово индусы держат крепко, что моголы, чтоидолопоклонники. Чужого похищать не расположены и завидовать никому не имеютнужды, однако правитель Такура, — по-русски сообщил Бушуев, — таково ожесточенпротив инглишей, что готов покровительства искать даже и в самых дальних далях!Так что ты не думай, что они тут все инглишам задницу готовы лизать. Ежели мы нерастеряемся, много чего можно к рукам прибрать! Одна незадача: больно далеко.Англичане — они что? Они без чужих земель нищие, босые.

Они тут уже сколько лет кормятся. А у нас, конечно, своемудобру предела нет. Туркестан, Хива, Кавказ — это ведь какая сокровищница!Однако же и здесь… Голконда!

Он значительно покрутил головой. Тут Реджинальд пробудилсяот своей задумчивости и не без подозрительности попросил осведомить его, о чемшла речь.

— Да вот, учу молодого человека уму-разуму, — не сморгнув, отовралсяБушуев, — говорю, дерево битре, тик по-вашему, очень уж богатую древесинуимеет!

С прожилками, а глянец на нее легко наводится. Изумишься,когда увидишь стол из битре или, скажем, шкаф.

Никакому древоточцу этой древесины не взять, никакомучервяку. Вот бы в Россию этого битре навезти, я смекаю!

— Хорошее дело, — пряча улыбку, согласился Василий. — Однакоже в дереве я мало что смыслю. Вот оружие — это да! Фугетта, карга…

— А где же мисс Барбара? Неужто мы будем лишены удовольствиявидеться с нею нынче? — внезапно перебил его Реджинальд, и Василий наконецпонял, кого так нетерпеливо высматривал его приятель. Сам он начисто позабыл ио дочери бушуевской, и о ее свирепых пристрастиях, а потому почувствовал, какблагостное — ну будто дома! — настроение его при упоминании этого имениразвеялось словно дым, оставив по себе лишь горький привкус. Какое уж тамудовольствие!

Похоже, впрочем, было, что не одного его огорчил неожиданныйвопрос Реджинальда. Миловидное лицо Марьи Лукиничны пошло пятнами, она дажеладонь прижала к губам, как бы призывая к молчанию, однако было уже поздно.

Физиономия Бушуева приняла до того ошарашенный вид, словноего из-за угла стукнули по голове чем-то весьма и весьма увесистым — можетбыть, сделанным из этого самого дерева битре, И Василий внезапно понял, чтозастолье и общение с земляком настолько разнежили купца, что он ощутил себявнезапно низвергнутым с небес на землю. Странно, что такое действие произвело упоминаниео единственной и любимой дочери, однако если то, что нынче узнали о нейРеджинальд и Василий, правда, то неудивительно, что у отца при одном имени ееглаза на лоб лезут!

И это еще очень скромно было сказано…

— Где Варька? — хрипло повторил Бушуев, приподнимаясь из-застола и вперяя в сестру такой испепеляющий взор, что несчастная женщиназатряслась как в лихорадке. — Где, любопытствуете, эта вертихвостка? Вы вон ееспросите, потатчицу! Избаловала девку вконец, начисто она от рук отбилась! Да еемать-покойница, ангел, небось в гробу переворачивается, глядючи на сию анчутку!Сладу с ней никакого нет! Вот увидишь ты у меня: как воротится — запорю,запорю, и весь сказ!

А до дому доберемся — в монастырь отдам! Под клобук упрячу,своевольницу! — И рука Бушуева при этом сделала такой размашистый жест, словносжимала плеть, а перед нею была простерта такая-сякая дочь Варька… или, нахудой конец, тюк с кашемиром.

Так вот за что досталось кашемиру, осенило вдруг Василия!Очевидно, Петр Лукич был таково расстроен каким-то проступком дочери (можетбыть, истязанием безвинной рабыни), что, за отсутствием Варвары, выместил злобуна том, что под руку попалось.