Дети у власти: как мы растим маленьких тиранов, которые управляют нами - Дэвид Эбехард

Карлу 14 лет. Он рос в роскошном загородном особняке. Его комната всегда была битком набита игрушками, и это не дешевые пластмассовые штучки, которые получают клиенты «Макдоналдса» вместе с порцией картофеля фри. В подвале у него огромная действующая модель железной дороги фирмы «Мерклин», бильярдный и теннисный столы, а на причале рядом с домом пришвартованы две большие моторные лодки. Однако Карлу скучно, и он – внимание! – разочарован жизнью. Да тут еще ему пришлось впервые выслушать отказ родителей. Все дело в том, что на каникулах Карл хотел отправиться с лучшим другом в Швейцарию на горнолыжный курорт Вербье, однако ему не разрешили поехать. Мальчик считает, что родители несправедливы к нему, и даже подумывает, стоит ли ему вообще жить после такого облома. Он чувствует себя жертвой и не видит выхода.

Конечно, случай Карла – это крайность, но в целом пример достаточно хорошо иллюстрирует явление, которое можно описать следующей фразой: «Тот, у кого много всего, хочет иметь все больше и больше». Можно вспомнить и еще один феномен: «Тот, кто делает мало, хочет делать еще меньше». На самом деле все просто: счастье не купишь, а душевное спокойствие не появится само собой, когда ты сидишь сложа руки и ждешь милостей от других.

Чем меньше ребенок готов к тому, что все может пойти не так, как он ожидает, тем труднее ему будет справиться с проблемой, когда она действительно возникнет. Наш мозг очень пластичен и формируется под воздействием жизненных обстоятельств. Если оградить ребенка от всего, его мозг даст сбой, выдаст не ту программу, когда он все-таки столкнется с неприятной реальностью. Карлу можно поставить диагноз «инфантильное расстройство личности», и этот диагноз широко распространен у «золотой молодежи». Проявления такого рода я, может быть и необоснованно, называю «синдромом Пэрис Хилтон»: первое поколение сколотило состояние, второе распоряжается им, а третье растранжиривает денежки. Принцип очевиден: те, кому всё всегда преподносили на блюдечке с голубой каемочкой, в своих требованиях никогда не остановятся. Счастливы ли они? Пример Карла говорит: нет.

Почему некоторые дети плохо учатся в школе? Причины могут быть самыми разными, но какая из них самая важная? Может быть, все дело в отсутствии мотивации? Или же на первый план следует выдвинуть не сложившиеся отношения с учителями?

Обычно, когда с детьми говорят о перспективах на будущее, это никак не сказывается на их рвении к учебе. Вместо того чтобы разрисовывать замечательную взрослую жизнь («Но к этому надо приложить усилия, сынок»), лучше использовать прирожденное любопытство детей. Вспомните, наверняка ваш ребенок не раз показывал, что он не прочь научиться чему-нибудь у взрослых. Дело за малым – взрослый должен заразить его своим предметом, то есть учитель должен заразить ребенка тем предметом, который он ведет. Если знать точно, как именно работает мозг ребенка, очевидно, станет проще разрабатывать эффективные методики обучения.

Мне не раз приходилось слышать, что дети в большинстве своем безынициативны и апатичны, что конкуренция, дух соревновательности – это не про них. Да неужели? Им просто не интересно на уроках математики и истории, а неинтересно им потому, что учитель не заинтересовал, не пробудил их любопытство.

Конечно, учитель может быть яркой личностью, и его будут слушать затаив дыхание, но много ли вы встречали таких? Престиж учительской профессии падает, и подростки (в начальной школе все-таки по-другому, там авторитет учителя пока что незыблем), наслушавшись разговоров родителей, учителей не уважают. Им все равно, что учитель говорит, – отсюда и падение успеваемости. Дети снова у власти, даже в школе.

Кто учится хуже других? Как правило, дети из неблагополучных семей, где успехам в школе не придают большого значения. Но дети из приличных семей, где у родителей по два высших образования, тоже плохо учатся. Почему так происходит?

Получается, что с задачей научить ребенка учиться (самостоятельно управлять процессом получения знаний) школа справиться не может. Конечно, школьники, получающие поддержку в семьях, учатся лучше, чем те, на которых родителям наплевать или до воспитания которых у родителей просто не доходят руки в силу хронической занятости или других причин. Обычно девочки учатся лучше мальчиков. Но – в начальной школе. Позже мальчики получают шанс, потому что пубертатный период, или период полового созревания, у девочек наступает раньше и учеба у них отходит на второй план.

В шведских начальных школах на протяжении всего периода обучения (девять лет) от детей ничего не требуют. На первых двух ступенях, начальной (1-3-й классы) и промежуточной (4-6-й классы), оценки не выставляются. То есть можно особо не напрягаться. Выпускных экзаменов тоже нет, и если ребенок хочет продолжить образование в гимназии, то перевод осуществляется не по итогам успеваемости (в 7-9-х классах оценки уже ставят), а скорее в соответствии с пожеланиями родителей и самих детей. В гимназии учатся три года, и оценки там ставят по каждому предмету. В Швеции гимназии многопрофильные, и программы обучения в основном ориентированы на получение конкретной профессии. Менять программу не возбраняется. С одной стороны, это плюс, потому что в шестнадцать лет невозможно сделать окончательный выбор, но с другой – минус, так как частое перескакивание с программы на программу свидетельствует о незрелости шведских подростков. За 12 лет обучения в школе (в общей сложности) мало кто научается учиться. Кстати, многие гимназисты воспринимают учебу как стресс. А что вы хотите? В течение многих лет они не прилагали особых усилий, и вплоть до седьмого класса, пока не было оценок, их никто не журил за плохую успеваемость. Как же, мы ведь так любим опекать детей, оберегать их от трудностей и конфликтов!

В школе, которая ничего не требует от детей, дети не могут похвастать высокой успеваемостью. В таких школах детям неуютно, не имея конкретной цели (получить хорошее образование, чтобы в дальнейшем сделать карьеру или просто заниматься любимым делом), они не удовлетворены тем, чем занимаются. В школу ходят по инерции, потому что «надо».

Если признать за ребенком право самостоятельно составлять себе режим, то придется столкнуться с тем, что школа будет отодвинута на дальний план. Проблема в том, что слово «режим» исчезло из лексикона родителей во многих семьях. Какой режим? ребенок свободная личность, и незачем посягать на его права, говорят одни, а другим просто некогда заниматься своим ребенком. Практика, однако, показывает, что дети, которых дома не приучают к режиму (то есть не контролируют их), показывают наихудшие результаты в школе. Но и в школе при безоценочной системе нашего начального образования их никто не контролирует, и таким образом сам процесс воспитания переходит в разряд анахронизмов.