Палые листья лета - Рина Лесникова

— Может, — надо же, Дениз и стушевалась.

— Итак, иерина, — метресса повернулась к Санайе, — я вас слушаю. Рассказывайте о себе все, что знаете. Желательно с самого рождения!

— Но с самого рождения я не помню, — неуверенно ответила та.

— Значит, со слов тех, кто помнит!

— Метресса Ликинна может тебе помочь, — ответила на неуверенный взгляд Дениз. — Расскажи о себе все, что помнишь.

И Санайя начала рассказ. О том, что родилась на далеком острове и совсем не помнит свою мать, о том, что отец увез ее оттуда в младенческом возрасте. Зачем-то рассказала о том, что иногда просила людей что-либо не делать, так отец остался жив, не отправившись в последний путь с «Трезубцем Ирдена». И о том, что не сошлась с отцом в выборе жениха. Как они с Дениз собирались провести этого самого жениха, пожелавшего связать себя с будущей женой именно в Священном Лесу. И что из этого вышло, тоже рассказала. И уже под конец, словно неуверенная, стоит ли, рассказала про то, что от ее прикосновений желтеет трава и листва на деревьях.

Метресса Ликинна слушала без комментариев, лишь иногда задавая уточняющие вопросы и добавляя в чашку рассказчице еще чаю. После того, как Санайя смолкла, ведунья придирчиво рассмотрела рисунок на запястье гостьи, молча кивнула своим мыслям и, внимательно оглядев свое зеленое царство, выбрала одно из растений и в своей отрывистой манере приказала:

— Подойди сюда! Положи руку на крону!

Маленький уютный кустик с пестрыми листочками было жаль, но ведь и самой интересно. Может, то дерево вовсе не от ее прикосновений пожелтело, может, в его корнях завелся вредитель, или еще что. Бывает, что деревья гибнут и летом. Санайя осторожно коснулась куста ладонями. Как приятны прикосновения нежных листочков. И почему раньше никогда не замечала?

— Ну хватит, хватит! Выпьешь мне всю иурдению, — проворчала ведунья и, отобрав горшок с растением, что-то успокаивающе ему зашептала.

Теперь уже случайным совпадением объяснить не получится. От прикосновений Санайи листочки загадочной иурдении понуро повяли. Правда, в отличие от кроны пострадавшего дерева, быстро вернули бодрый вид, откликаясь на ласку хозяйки кабинета. Кажется, метресса Ликинна совсем забыла о своих посетительницах, она, как над младенцем, ворковала над кустом, который сама же пожертвовала для эксперимента, поливала его, при этом что-то тихо нашептывая. Они что, в этом училище все такие странные? Да взбалмошная Дениз, по сравнению с некоторыми, верх благоразумия!

Санайя поймала взглядом глаза подруги и молча указала на выход, намекая, что, не сбежать ли им отсюда, пока еще не поздно? Эта странная ведунья нагоняла непонятную жуть. Еще проклянет за то, что загубили ее кустик. Дениз отрицательно покачала головой. Сбежать одной? Ну да, а внизу ее встретит иер Инчик с сиреной.

Первой молчание прервала метресса Ликинна.

— Мало! Очень мало информации. Но вся она очень интересная. Что вы сами думаете обо всем этом, иерина дин Тиаграсса?

— Мне повстречался какой-то случайный грибник? — Санайя ухватилась за то, что интересовало ее больше всего.

Ведунья пренебрежительно фыркнула.

— В Священном Лесу Веды* случайных людей не бывает, — поучительно начала она. — Вернее, они, конечно, могут зайти. Все же, прошли те времена, когда к божествам и их вотчинам относились с должным почтением. Но, как зайдут, так и выйдут. Тому пример: иер Пинешту. Знаю я историю приобретения им замка, за долги у одного старого обнищавшего семейства вытряс. Ну да не принесет ему счастья это приобретение, это я как ведунья говорю. Собственно, его план уже не сработал. Не получил он в свои загребущие лапки Оракула.

— Кого, простите?

Это что же, Оргар Пинешту затеял все это, чтобы прибрать к рукам какого-то Оракула?

— Оракула, — охотно повторила метресса Ликина. — Раньше так называли Видящих. В вас, дорогая иерина дин Тиаграсса, просыпается дар Видящей. Было бы интересно уточнить, откуда именно привез вас отец. Есть у меня подозрения. И, если это так, то дар будет сильным. Очень сильным! Мы берем вас!

Санайя потерла пальцами виски.

— Ничего не понимаю, — скорее, сама себе пожаловалась она. Не то, чтобы ответы вызывали новые вопросы, они просто увеличивали сумбур в и без того пухнущей от непонятных событий голове. — Оракул, видящая, дар. И что значит: вы меня берете?

— Как, разве не для поступления вы сюда пришли? — ведунья приподняла брови, изображая удивление.

—Это было бы идеальным решением, — в разговор вмешалась молчавшая до этого Дениз.

— Стойте-стойте-стойте! — хватит с Санайи скромности. Похоже, эта самая скромность ни к чему хорошему не приведет. Опять все хотят решить за нее. — Я, — она голосом выделила слово, — пришла не для поступления. Я разобраться хочу! А уж потом решить, как действовать дальше. Что все это значит?

— А то и значит, — метресса удовлетворенно кивнула кустику иурдении, над которым до сих пор хлопотала, и заняла место за массивным столом, обозначая, что предварительный разговор закончился, и пора заняться делом. — Кратко обрисую вашу ситуацию так, как ее понимаю я. Если ваш отец, иерина дин Тиаграсса, ни ведовскими, ни магическими талантами не отмечен, значит, ведунья — ваша мать. И не просто ведунья, а имеет — или имела — редкий среди нашей сестры дар видящей. Слышала я, что есть в океане острова, где живут люди с весьма специфическими видами дара. Почему позволила отцу увезти вас? Уж точно не за деньги. Может, на тот момент ее уже не было в живых, а может, все тот же дар подсказал, что нужно сделать именно так, сложно сейчас сказать. Скорее всего, последнее. Почему я так решила? А как еще объяснить блокировку дара? А ваш дар был именно заблокирован до поры до времени. И обряд в Священном Лесу эту блокировку снял. Вернее, ее часть. Вы теперь одна из нас, иерина.

— Подождите-подождите. Какой обряд? Не было никакого обряда.

— Но как же, вы сами сказали, что приняли мужа, — обыденно, совсем не считаясь с нежными чувствами Санайи, сообщила ведунья. — Вы ведь не просто резвились с ним на поляне, а были близки? Я имею в виду, как мужчина и женщина?

Как же стыдно вести такие разговоры. Ну провела ночь с мужчиной, и провела. Это только ее ошибка.

— Это было помутнение разума. Мне неприятно вспоминать об этом эпизоде. Давайте его забудем.

— Э, нет, — ведунья подняла вверх указательный палец и поводила им из стороны в сторону. — Забыть обряд инициации у вас не получится. Мало того, до осени и начала обучения его нужно завершить. Ваш браслет показывает, что обряд не закончен.

— Я брежу, да? — Санайя перевела жалобный взгляд с метрессы на Дениз.

— Отнюдь, — хозяйка кабинета была серьезна. — Как я уже говорила, в Священном Лесу случайных людей не бывает, и уж, тем более, случайных встреч. Если наша Мать Веда свела вас, значит, это ей нужно.

— А мне? — Санайя, устав быть вежливой, подскочила с кресла, подбежала к столу, оперлась об него кулаками и, глядя в глаза метрессы, почти прокричала: — Кто-нибудь хоть раз спросил, что же нужно мне? Учеба, Пинешту? Неизвестный хмырь, который позабавился со мной ночку и, сообщив, что ему было приятно провести время, просто исчез? И после всего этого я должна отыскать неизвестно кого неизвестно где и предложить еще немного развлечения?! — очень хотелось вцепиться ведьме — а кто же она еще — в волосы, но бедняжка ограничилась тем, что смяла бумажки, опрометчиво попавшиеся ей под руку. Заплакать? Еще чего! Отныне пусть плачут те, кто попадет ей под горячую руку. Особенно, один любитель развлечений в священных ведовских лесах.