Чувственный рождественский сюрприз - Дженнифер Фэй

– Так это правда? Ты наконец собираешься сделать меня бабушкой?

Саймон удивился, разглядев в глазах матери надежду.

– Саймон! – Пеппер вошла в гостиную и остановилась, заметив, что он не один. – Прости, я не хотела тебе помешать.

– Это она? – спросила мать Саймона, и он понял, что у него не остается иного выбора, кроме как представить двух женщин друг другу.

– Мама, это Пеппер Кейн. Пеппер, познакомься с моей мамой, ее зовут Сандра.

Пеппер пожала руку Сандре и обменялась с ней любезностями.

Саймон обратился к матери:

– Мы навестим тебя позже, а сейчас нам с Пеппер нужно кое‑что обсудить.

Глаза Сандры загорелись.

– Так это правда! – подвела она итог и направилась к двери.

Саймон счел момент неподходящим, чтобы объяснить ей, что она заблуждается.

– Мы поговорим потом.

– Да, разумеется. – Его мать перевела взгляд на Пеппер. – Было так приятно познакомиться с тобой, дорогая.

– Гм, мне тоже приятно с вами познакомиться, – пробормотала Пеппер.

Она выглядела совершенно сконфуженной.

Сандра поцеловала сына в щеку и удалилась, оставив легкий шлейф духов «Шанель № 5».

Саймон закрыл дверь. Ему хотелось оградить Пеппер от назойливой прессы, но он понимал, что репортеры уже вышли на охоту. Возможно, они уже ждут у входа в здание. От них не скрыться.

– Как мило со стороны твоей матери – заглянуть в гости. Тебе следовало пригласить ее остаться. Я приготовила кофе, а на кухне много пирожных.

Саймон покачал головой:

– Сейчас не время для гостей. Нам с тобой есть о чем побеседовать.

Решив, что кофе сейчас и в самом деле не помешал бы, Саймон прошел на кухню, налил себе чашку кофе и чуть не застонал от восторга, когда сделал первый глоток.

– По вкусу он такой же, как кофе в твоей кондитерской!

Пеппер улыбнулась и кивнула:

– Я так понимаю, он тебе нравится.

– Еще как!

– Пей, сколько хочешь. Теперь, когда я беременна, мне кофе нельзя.

Об этом Саймон не подумал. Он еще о многом не успел поразмыслить. Ему не хотелось разрушать очарование момента, но лучше будет, если о новой атаке папарацци Пеппер узнает сейчас, а не тогда, когда они накинутся на нее.

– Моя мать заходила не просто так.

– Что‑то случилось?

– Вроде того, – уклончиво ответил Саймон, не зная, как лучше преподнести новости. – Она узнала о ребенке.

– Но как? Откуда? Я думала, мы не собираемся никому об этом рассказывать.

– Я и не собирался, – пробормотал он. – Я бы не сделал этого, не поговорив сначала с тобой. Мама узнала о твоей беременности из новостей в Интернете.

– Что?! – воскликнула Пеппер.

– Судя по всему, кто‑то увидел нас в приемной врача и продал репортерам скандальную историю. Не знаю, был ли это кто‑то из персонала, в чем я очень сомневаюсь, или другой пациент…

Пеппер прижала руку к животу.

– Я так не могу!

Саймона охватило беспокойство.

– Ты о чем?

– Все, что ты делаешь, попадает в заголовки новостей. Я не хочу, чтобы обезумевшая пресса охотилась за нашим ребенком!

– Не волнуйся. Мы со всем разберемся.

Ее глаза наполнились страхом.

– Ты не можешь мне этого обещать!

Он вздохнул.

– Ты права. Я не могу обещать, что репортеры оставят нас в покое, но должен же найтись способ держать их на расстоянии!

А затем, не успев проанализировать, правильно ли поступает, Саймон обнял Пеппер, пытаясь отогнать ее страхи, и добавил:

– Вместе мы защитим нашего ребенка!

Итак, Пеппер осталась у Саймона. Она не была уверена, что поступила правильно, но у нее не было иного выбора. Если бы Пеппер переехала в мотель, папарацци не давали бы ей проходу. По крайней мере, пока она жила в пентхаусе, они не имели возможности ее сфотографировать. Саймон предоставил в ее распоряжение машину с тонированными стеклами, на которой можно было выезжать на улицу с подземной стоянки. Пеппер не нравилось, что приходится полагаться на Саймона, но она решила принять его предложение, учитывая, что речь шла о безопасности ребенка.

Впрочем, уже через неделю репортеры позабыли про них, найдя себе новую жертву, и кинулись раздувать скандал вокруг нее.

Была пятница, и у Пеппер не было в тот день заказов. Не зная, чем себя занять, она обвела взглядом гостиную Саймона, отделанную в строгих черно‑бело‑серых тонах. Интерьер казался очень богатым, но холодным. Пеппер обратила внимание на то, что нигде не было ни одной фотографии – ни Саймона, ни его родных, – и сочла это странным.

Если она собирается и дальше оставаться здесь, надо что‑то сделать с этим местом. В пентхаусе ничто не напоминало о приближающемся Рождестве. Казалось, эта квартира вообще нежилая. На большом журнальном столике из дымчатого стекла не было даже комнатного растения или журнала. Как же Саймон тут живет?

И тут Пеппер поняла: обычно он все время пропадает в своем офисе. Если бы не ее присутствие, он бы почти не бывал здесь. Может, нужно дать ему повод вернуться домой – туда, где можно расслабиться после работы? Почему бы не попробовать создать в этой квартире домашнюю атмосферу? Хотя бы попытаться…

Пеппер схватила сумочку, пальто, вязаную шапку и вышла за дверь. Теперь она знала, чем себя занять.

«Что за черт?» – пробормотал Саймон, остановившись на пороге гостиной.

Он моргнул, чтобы убедиться, что это не галлюцинация, но огромная ель, прислоненная к стене, никуда не исчезла.

Как она сюда попала?

Саймон оглянулся в поисках Пеппер. У нее не хватило бы сил принести дерево самой, но он был готов поспорить, что без Пеппер тут не обошлось.

Все, чего ему хотелось, – это прийти домой, снять галстук, расстегнуть воротник рубашки, немного выпить и расслабиться. А тут такое!

– Пеппер! – крикнул Саймон.

– Ты чего кричишь? – раздался ее голос позади него.

Он обернулся и увидел у входной двери Пеппер с пакетами, полными покупок, в руках. Саймон бросился к ней и взял пакеты, чтобы Пеппер могла снять пальто и шапку.

Затем он вернулся в гостиную, и его взгляд снова остановился на рождественской елке. Саймон положил пакеты на диван и повернулся к Пеппер.

– Что эта штуковина здесь делает?

Пеппер сняла шапку и провела руками по волосам. Посмотрев на елку, она широко улыбнулась, и в то же мгновение раздражение Саймона улеглось словно по волшебству.