Сахаров и власть. «По ту сторону окна». Уроки на настоящее и будущее - Борис Альтшулер

1 декабря

Выступает в Межрегиональной группе, призывая ко всеобщей политической забастовке 11 декабря с требованием отмены 6-й статьи Конституции.

Обращение группы народных депутатов СССР:

«Дорогие соотечественники!

Перестройка в нашей стране встречает организованное сопротивление.

Откладывается принятие основных экономических законов о собственности, о предприятиях и важнейшего Закона о земле, который дал бы наконец крестьянину возможность быть хозяином. Верховный Совет не включил в повестку дня Съезда обсуждение статьи 6 Конституции СССР.

Если не будет принят Закон о земле, пропадет еще один сельскохозяйственный год. Если не будут приняты законы о собственности и предприятии, по-прежнему министерства и ведомства будут командовать и разорять страну. Если статья 6 не будет изъята из Конституции, кризис доверия к руководству государства и партии будет нарастать.

Мы призываем всех трудящихся страны – рабочих, крестьян, интеллигенцию, учащихся – выразить свою волю и провести 11 декабря 1989 года с 10 до 12 часов по московскому времени ВСЕОБЩУЮ ПОЛИТИЧЕСКУЮ ПРЕДУПРЕДИТЕЛЬНУЮ ЗАБАСТОВКУ с требованием включить в повестку дня II Съезда народных депутатов СССР обсуждение законов о земле, собственности, предприятии и 6-й статьи Конституции.

Создавайте на предприятиях и в учреждениях, колхозах и совхозах, учебных заведениях комитеты по проведению этой забастовки!

СОБСТВЕННОСТЬ – НАРОДУ!

ЗЕМЛЯ – КРЕСТЬЯНАМ!

ЗАВОДЫ – РАБОЧИМ!

ВСЯ ВЛАСТЬ – СОВЕТАМ!

Москва, 1 декабря 1989 года

Подписали народные депутаты СССР:

Сахаров А. Д.

Тихонов В. А.

Попов Г. Х.

Мурашев А. Н.

Афанасьев Ю. Н.»

Слово прощания с Софьей Васильевной Каллистратовой

5 декабря

Скончалась Софья Васильевна Каллистратова.

8 декабря

А. Д. Сахаров выступает на гражданской панихиде:

«У нас большое горе сейчас, мы осиротели, потому что мы чувствовали, что отношения наши с Софьей Васильевной – это не формальные отношения, а отношения старшего человека, умудренного жизнью и опытом и юридическими знаниями и человеческими, с более молодыми.

Я впервые услышал имя Софьи Васильевны Каллистратовой почти 20 лет тому назад в связи с ее защитой Петра Григорьевича Григоренко.

Софья Васильевна на протяжении нескольких лет отвечала на письма, которые целыми горами приходили ко мне. Это были письма трагические, письма – просьбы о помощи, и Софья Васильевна отвечала, составляла советы. И житейский опыт, и юридические знания давали ей возможность это делать. Вообще Софья Васильевна умела находить правильные безошибочные ходы в том “законном беззаконии”, в котором мы и вы должны были действовать и в котором она действовала.

Если попытаться в двух словах определить главное, доминантное в ее натуре, то, по-моему, это должны быть два слова: справедливость, стремление к справедливости, и доброта, стремление по-человечески помочь человеку, помочь ему, может быть, в самый трудный момент его жизни. Я думаю, что именно они: доброта и справедливость, чувство, стремление к справедливости – сделали ее адвокатом, настоящим, как это уже сказано было, адвокатом по призванию.

И это уже потом свело ее с инакомыслящими: и Петром Григорьевичем, и со многими другими, и сделало ее главным адвокатом этого мира. Причем на этом пути от Софьи Васильевны требовалось еще одно качество: удивительная смелость и качество борца. Качество – умение бороться за праведное дело и интеллектуально, и не жалея физических сил, которых у нее становилось с годами все меньше и меньше. Но она продолжала делать гораздо больше, чем на самом деле можно было, чем могла она делать по своим физическим силам, но она через “не могу” делала так, как велело ее сердце.

Мы сейчас прощаемся с ней.

Я хочу выразить свое соболезнование дочери, всем ее близким.

Спи спокойно, дорогая, любимая Софья Васильевна!»

[Магнитофонная запись]

Последний раз в ФИАНе.

Двухчасовая политическая забастовка

11 декабря, 10:00

Выступление в ФИАНе во время проведения двухчасовой предусмотрительной забастовки.

БА, «Последний раз в ФИАНе» ([5], с. 902):

«Утром 11 декабря 1989 г., за три дня до кончины, Андрей Дмитриевич последний раз в жизни приехал в ФИАН. На митинге в конференц-зале А. Д. Сахаров выступил с 20-минутной речью, которая публикуется ниже. Этому выступлению предшествовали и его сопровождали весьма драматические события.

1 декабря А. Д. Сахаров и еще несколько народных депутатов СССР выступили с призывом к 2-часовой политической забастовке с требованием отмены Статьи 6 Конституции СССР о руководящей роли КПСС (см. Обращение выше).

……..

Сразу замечу, что очень скоро, через 3 месяца после смерти Сахарова, на III Съезде народных депутатов СССР (12–15 марта 1990 г.) были приняты законы о собственности и земле (хотя и очень половинчатые), а главное, была изменена 6-я статья Конституции СССР. После этого “страшные”, “антисоветские” (по старым меркам) слова “приватизация” и “многопартийность” стали открыто употребляться в печати и по телевизору. Но в декабре 1989 г. была еще другая эпоха, и вышеприведенное Обращение о политической забастовке вызвало очень острую негативную реакцию аппарата, а также некоторых академиков – членов Межрегиональной группы депутатов, которые в своих выступлениях на собраниях группы (последний раз – 14 декабря) называли этот призыв к забастовке провокацией. Это же нехорошее слово (не сосчитать, сколько раз применяли его к Сахарову на протяжении всей его общественной деятельности) гуляло тогда по газетам – огромная пропагандистская машина пришла в движение в связи с призывом пяти депутатов. Впрочем, только благодаря этому об Обращении, которое, конечно, само по себе нигде не было опубликовано, узнала вся страна.

“Подписантов” пригласил для беседы заместитель М. С. Горбачева

А. И. Лукьянов. Анатолий Иванович в основном не возражал против содержания документа, но резко осудил призыв к забастовке как дестабилизирующий и провокационный. Вопрос о забастовке во всей этой истории был ключевым.

11 декабря в 10 часов утра я встретил Сахарова в фойе ФИАНа, и мы вместе поднимались по лестнице на третий этаж. “Ну как, в яблочко?” – спросил я его. “Да”, – ответил он и с большим удовлетворением заметил, что чрезвычайно сердитая реакция властей – это лучшее подтверждение того, что сделан правильный шаг. “Если бы там не было слова “забастовка”, то о нашем призыве никто бы не узнал”, – примерно так он сказал.