Власть пса - Дон Уинслоу

Адан принимается издевательски хохотать.

— Что, теперь, Арт, ты вздумал играть по правилам? Собираешься отдать меня под суд? Удачи тебе, viejo. Никаких свидетелей у тебя нет.

Адан смеется и смеется, но его слегка кольнула тревога, когда Арт присоединился к его смеху. Арт ставит перед Аданом компьютер, щелкает мышкой и нажимает пару клавиш.

— Сюрприз, сукин сын!

Адан смотрит на экран и видит призрак.

В кресле сидит Нора, нетерпеливо листая журнал. Она смотрит на часы, хмурится и снова утыкается в страницы.

— Прямая трансляция, — сообщает Арт и выключает компьютер.

— Думаешь, она не станет свидетельствовать против тебя? — спрашивает Адана Арт. — Считаешь, не станет, потому что сильно тебя любит? Надеешься, она проведет остаток жизни, скрываясь в этой дыре, ради того чтобы смог отвертеться ты?

— Я выторгую ей жизнь в обмен на свою.

— Ну да, ты у нас такой благородный.

Арт чувствует, что Адан размышляет, внутри его головы гудит на полную мощь маленький компьютер, перетасовывая новую информацию, выдавая решение.

— Мы можем заключить сделку, — предлагает Адан.

— Да нечем тебе торговать. Вот в чем проблема, Адан. Когда находишься наверху — выставить на продажу нечего.

— «Красный туман».

— Что?

— «Красный туман», — повторяет Адан. — Разве ты не знаешь? Американцы вечно не в курсе. Тут не просто наркотики, пропитанные кровью. Тут и ваша нефть, ваш кофе, ваша безопасность. Единственная разница между тобой и мной — я открыто признаюсь в том, что делаю.

Адан сразу же снял копии документов из кейса Парады. Разумеется, снял, только законченный идиот не сделал бы этого. Они находятся в сейфе банка «Гранд Кейман», в них улики, способные свалить два правительства. Все детали операции «Цербер» и сотрудничества Федерасьон с американцами в операции контрас «наркотики за оружие»; есть и документы об операции «Красный туман», подтверждающие, что Мехико, Вашингтон и наркокартели спонсировали убийства левых в Латинской Америке. Есть доказательства убийства двух чиновников ради фальсификации президентских выборов в Мексике, а также активного партнерства Мехико с Федерасьон.

И все это в сейфе. А в голове у него и того больше, а именно: сведения об убийстве Колосио, а также о лжесвидетельстве Келлера перед комитетом Конгресса, расследовавшим дело «Цербер». Так что, может, Келлер и засадит его на всю жизнь, а может, и нет.

Адан излагает условия сделки: если они не достигнут соглашения в течение тридцати шести часов, то и кассеты, и документы передадут в подкомитет Сената.

— Возможно, я и закончу жизнь в федеральной тюрьме, — заключает Адан, — но как бы нам не стать сокамерниками.

Нечем торговать? — думает Адан.

А как насчет правительства США?

— Что ты хочешь? — спрашивает Арт.

— Новую жизнь.

Для меня.

И для Норы.

Арт смотрит на него долгим взглядом. Адан расплывается в улыбке, как кот из поговорки. Арт говорит:

— Пошел ты...

Он рад, что у Адана есть улики. И рад, что они выплывут наружу. Пора отведать правды как горькой грязи.

Ты думаешь, Адан, я боюсь тюрьмы?

А где, черт дери, я, по-твоему, сейчас?

Отложив журнал, Нора шагает по комнате из угла в угол. Последние несколько месяцев она часто так ходит. Привыкла в то время, когда снимали с наркотиков, а потом, когда ей стало получше, продолжала расхаживать, борясь с отчаянной скукой.

Она сто раз им говорила, что хочет уехать. И сотни раз Кареглазый давал ей один и тот же ответ:

— Пока это опасно.

— Что? Я тут заключенная?

— Нет, не заключенная.

— Тогда я хочу уехать.

— Пока это опасно.

Первое, что она увидела, когда пришла в себя в ту жуткую ночь на море Кортеса, — его карие глаза. Не холодно-равнодушные, оценивающие, как у большинства смотревших на нее мужчин, не горевшие желанием, нет, они светились заботой.

Пара карих глаз.

Нора снова возвращалась к жизни.

Она начала было говорить что-то, но он покачал головой и приложил палец к губам, точно утихомиривал малого ребенка. Нора попыталась пошевелиться, но не смогла: она лежала на дне маленькой лодки и была закутана во что-то теплое и тесное. Потом он ласково провел ладонью по ее глазам, будто приказывая ей спать, и она заснула.

Даже теперь та ночь помнилась ей очень смутно. Когда-то Нора слышала, как люди в глупом ток-шоу болтали всякую чушь о похищении их инопланетянами, и теперь с ней происходило нечто похожее, только без всякого зондирования или медицинских экспериментов. Однако она помнит, что ей сделали укол и завернули во что-то мягкое, узкое, вроде спального мешка, что не напугалась, когда его застегнули на молнию, потому что перед лицом у нее был маленький черный экран и она могла нормально дышать.

Норе вспоминалось, что ее перенесли на другую лодку, побольше, потом в самолет, где ей сделали еще один укол, а когда она проснулась, то находилась уже в этой комнате. И он был тут.

— Я здесь, чтобы охранять тебя, — вот и все, что он сказал. Даже не назвал своего имени, и она стала звать его Кареглазый. Позже, в тот первый день, он соединил ее по телефону с Артом Келлером.

— Это ненадолго, — заверил ее Келлер.

— Где Адан? — спросила она.

— Мы его упустили. Но зато ранили Рауля. И почти уверены, что он уже мертв. Ты кстати тоже мертва, — добавил Келлер.

Он объяснил Норе, на какую уловку они пошли. Хотя они и подставили Фабиана Мартинеса, выдав его за soplon, все-таки лучше, чтобы все, а особенно Адан, считали, будто она погибла. Иначе Адан никогда не прекратит попыток вернуть ее обратно. Или вариант второй — убить ее. Мы пустим слух, что ты погибла в автокатастрофе. Адан, конечно, будет знать, что тебя убили во время рейда, и посчитает новость за прикрытие.

Что тоже отлично.

Было так странно, когда Кареглазый принес ей некролог о ней самой. Коротенькое сообщение; ее профессию обозначили как «организатор вечеринок» и известили о деталях похорон: время прощания, всякая такая чепуховина. А интересно, кто пришел на похороны: ее отец, скорее всего обкуренный, мать, само собой. Ну и Хейли.

Вот, пожалуй, и все.

«Ненадолго» растянулось на очень даже надолго.

Раз в неделю звонил Келлер, говорил, что он действует, старается арестовать Адана и что ему бы хотелось приехать навестить ее, но это небезопасно. Вечный припев, думает Нора. Гулять ей небезопасно, ходить за покупками и в кино небезопасно, опасно вести хоть какую-то жизнь.