Ирландское сердце - Мэри Пэт Келли

– Вечно сваливают вину на какого-нибудь парня.

Это были слова Пайка. Как он смеет!

– Его зовут Тим Макшейн, – тем временем продолжала я. – Он гангстер, и я боялась его. Я уехала в Париж, но узнала, что он собирается преследовать меня и там. Поэтому, когда «Волтерра» затонула, я попросила кое-кого передать моей семье, чтобы они сделали вид, будто я была там на борту, и…

Не могла же я сказать им, что мою смерть придумала моя собственная сестра. Причем не для того, чтобы меня защитить, а чтобы от меня избавиться. В конце концов, я еще не окончательно потеряла гордость и достоинство.

– Сюжет прямо сказочный, – с ухмылкой иронизировал Уилсон. – У этих аборигенов такое воображение. Возможно, поэтому они такие неисправимые лжецы.

Остальным же он сказал так:

– Даже если эта женщина – как там бишь ее? – действительно американка, велика вероятность, что родилась она в Ирландии, а значит, является подданной короны. Измена – тягчайшее преступление, караемое смертной казнью. Давайте уже объявим ее виновной и покончим со всем этим.

– Просто раньше мы в Ирландии женщин никогда не казнили, – засомневался Макреди.

– Но сейчас другой случай, – настаивал Уилсон. – Она опаснее мужчины. Эй, Пайк. Я слышал несколько историй про ваше семейство. Как их прозвали? Мерзавцы Пайки? Вы родом откуда-то из Голуэй-Сити, по-моему? Кстати, именно там действовала и эта женщина. Это уже интересно. Возможно, мадам, у вас появляется шанс спасти себя. Мы всегда бываем благодарны за информацию. Прошлой ночью было совершено нападение на полицейские казармы в Клифдене. Вот и назовите нам несколько имен возможных участников.

Так вот, значит, как это происходит. Вот как люди становятся доносчиками. До этого момента у меня было ощущение, что я участвую в какой-то плохой постановке, что это не может быть реальностью. Ведь еще отец Кевин предупреждал меня, что Уилсон – хвастун, который постоянно блефует. Однако среди ночи в тюрьме Килмайнхэм может случиться что угодно. Я должна вести себя очень осторожно. Потому что иначе могу вывести их на Майкла Коллинза или Питера Кили.

– Просто вы проигрываете, – перешла в атаку я. – В этом-то все и дело. Вы превосходите Майкла Коллинза числом в отношении двадцать к одному или даже тридцать, и тем не менее они бьют вас. Вы беситесь и вымещаете свой гнев на мне. Что ж, вперед, повесьте меня и посмотрите, что из этого выйдет. Я действительно Нора Келли из Бриджпорта в Чикаго. Когда моя семья узнает, что вы меня повесили, им будет плевать, что они считали меня мертвой до этого. Мои братья, мои кузены, все отделение демократической партии округа Кук придут за вами, и тогда…

Уилсон вновь разразился своим блеющим смехом.

– Не стоит тратить время на то, чтобы ее вешать. Просто пристрелить ее сейчас – при попытке к бегству. Жуткий несчастный случай. Трагическое недоразумение, о котором все мы потом будем искренне сожалеть.

Вот теперь уже я была по-настоящему напугана. Эти сволочи намерены убить меня. Я услышала какое-то цоканье. Это стучали мои зубы. У меня даже последней исповеди не будет. Акта искреннего раскаяния. Как там в молитве о прощении говорится? «О Господи, я искренне сожалею…» На самом-то деле я нисколько не сожалею, что боролась с этими гадами. Я бы хотела…

В этот момент раздался какой-то грохот. В распахнувшуюся дверь вошли Мод, Шарлотта Деспард и Мэри Спринг Райс, которые без лишних слов направились к столу генерала.

– Прекратите этот нелепый спектакль, и немедленно, – заявила Мод.

– Никакой это не спектакль, – ответил Уилсон. – Мы арестовали шпионку. Мы проверяли ее, и мы…

– Помолчите, Уилсон, – перебила его Шарлотта.

– Что делают тут эти женщины? Как вы вообще сюда попали? – пытался что-то понять Макреди.

– Боюсь, они пришли со мной.

Я и не заметила этого человека, который стоял за спиной у дам. Макреди встал.

– Что вы здесь делаете? – спросил Макреди.

– О, здравствуйте, Джонни, – вступил Уилсон. – Думаю, это не тот вопрос, о котором вам нужно беспокоиться.

Генерал сэр Джон Френч, брат Шарлотты. Но он ведь тоже враг, ничем не лучше всех остальных. Даже хуже. Он уже стар. Полностью белые волосы, внушительный животик. Дышит с присвистом, выглядит уставшим. Лорд-лейтенант, наместник короля в Ирландии.

– Отпустите эту женщину, – сказал Френч.

– Против нее выдвинуты серьезные обвинения. Она выдавала себя за мертвую женщину.

– Она и есть та самая «мертвая женщина», – заявила Мод и в точности пересказала мою историю насчет Тима Макшейна и «Волтерры».

– Вот видите? – сказала я. – Ну кто бы еще мог выдумать такое? Да и откуда Мод могла такое узнать?

– Просто договорились между собой, что рассказывать, – пожал плечами Пайк.

– А вы кто такой? – спросил у него Френч.

– Капитан Джордж Пайк, – представился тот.

– Из Голуэя?

– Так точно, сэр.

– Из Мерзавцев Пайков, полагаю. Капитан? Кем командуете?

– Вспомогательным отрядом наемников, сэр.

– «Черно-коричневых», – поправила его я. – Он никогда не участвовал в настоящем бою. На землю Франции даже ногой не ступал. Я была медсестрой на фронте, генерал Френч, ухаживала за ранеными британскими солдатами и морскими пехотинцами США, а еще…

Но Френч не слушал меня. Он зевнул.

– Вы слышали, что сказал мой брат, – вмешалась Шарлотта. – Освободить Нору немедленно.

Тут слово взяла Мэри Спринг Райс:

– Позвольте напомнить вам, что мой кузен – посол Британии в Соединенных Штатах. И я не премину телеграфировать ему прямо сейчас, если вы сию же минуту не отпустите Нору.

– Но здесь за все отвечаю я, и я… – начал Уилсон.

– Не слушай его, Джонни, – прервала его Шарлотта. – Он всегда манипулировал тобой – выдвигал тебя вперед, а сам строил козни у тебя за спиной. Это он подталкивал тогда тебя и других офицеров подать в отставку в Керраге. А сам? Нет, он предоставлял право рисковать другим, оставаясь в безопасной тени.

– В этом есть доля правды, Генри, – сказал Френч.

– Но… – начал Уилсон.

– Лучше освободите эту женщину, Макреди, – продолжил Френч. – Она американка. Если умрет, поднимется большой шум. Вы только посмотрите, какую популярность завоевал себе де Валера в Соединенных Штатах. И сколько денег на этом заработал. А ирландцы в Америке – это власть, влияние.

– Де Валера, – проворчал Макреди. – Кстати, кубинский еврей, ваш соотечественник, Уилсон. Оказывается, и у вас есть какие-то ирландские корни, Джонни. Какая жалость.

Макреди сел, снова открыл мой паспорт и внимательно посмотрел сначала на мою фотографию, потом на меня.

– Возможно, была допущена ошибка. Вы можете идти, – наконец сказал он.