Евангелие от Зверя - Василий Головачев

— Пашин и его люди. Не знаю, каким образом они обошли все мои замки и ловушки, но это им удалось. Мне надоело ждать очередных сюрпризов, пора их ликвидировать. Всех! Где жена Пашина?

Хрис и Евангелина переглянулись.

— У нас, наместник.

— Она мне нужна. Отправьте ее назад в Москву и подготовьте замысел уничтожения Пашина. Ему надо предложить обмен — жизнь этой девки на его собственную.

— Он не согласится. Это безумие!

— Он согласится! И мы наконец вздохнем свободней.

Евангелина поджала губы. Ее глаза метнули черное пламя.

— Возвращать вам эту юную стерву нецелесообразно, наместник. Во-первых, в Москве у Пашина больше возможностей каким-то образом отбить свою кралю. Во-вторых, вы обещали заманить его в болота под Псковом, и этот вариант еще не исключен, не так ли? Ну и, в-третьих, мне хочется развлечься с женой Пашина, перешибить ее волю, сломать. Судя по всему, она очень сильная и своенравная натура, я таких страсть как люблю обламывать. А потом мы принесем ее в жертву Господину, на алтаре.

— Я требую… — повысил голос Калошин.

— Требовать будешь у себя дома, наместник, — перебила его верховная жрица. — Здесь я хозяйка! И будет по-моему! Девица останется у меня. Пускай Пашин придет за ней сюда, если захочет. Обратно ему не выйти. Алтарь я ему тоже приготовлю. Что-нибудь еще, наместник? — сменила тон Евангелина. — Девочку покрасивше не желаете? У меня тут целый гарем. Или, может быть, я подойду?

Черная Графиня вдруг сняла шаль, сбросила с себя монашеское одеяние и осталась в одном белье.

Хрис получил самый настоящий удар по сознанию, возбудивший его плоть до болей в животе. В глазах позеленело. Он с трудом удержался от беспамятства, согнулся, закрывая глаза рукой.

Раздалось короткое ругательство. Призрак Всеволода Марьевича исчез. Евангелина засмеялась, как ни в чем не бывало набросила на себя одежду, посмотрела на Хриса оценивающим взглядом.

— Ты не раздумал полакомиться силой, старик? Что, если я дам тебе глоток ниргуны?

Хрис открыл глаза, недоверчиво посмотрел на верховную жрицу. Она предлагала ему стать любовником! Глоток ниргуны превращал любого деда в добра молодца и старуху — в юную деву. Правда, на очень короткое время. Но кто же откажется стать молодым хотя бы на час, на полчаса, на несколько минут?..

— Согласен! — хрипло выговорил стосорокалетний маг.

— Идем, — поманила его Черная Графиня, увлекая за собой. Вынырнувшая из воды прозрачно-водяная голова старухи на змеином туловище проводила их слепым взглядом и снова скрылась под водой.

Олег Петрачков позвонил в половине восьмого вечера, когда Курыло уже собирался ехать домой.

Сначала Виктор Михайлович не узнал его голос: с Олегом Петрачковым он не виделся уже лет двадцать, с тех самых пор, как они закончили одну и ту же аспирантуру и разошлись в разные стороны. Однако услышав свою кличку — Врыло, сопровождавшуюся знакомым кудахтающим смехом, Виктор Михайлович сразу вспомнил приятеля и по-настоящему обрадовался.

— Олег?! Петрачков?! Рад тебя слышать! Откуда ты узнал мой телефон?

— Мир не без добрых людей, — хохотнул Петрачков. — Год назад в Москве был проездом Саня Чмут, он встречался с Тонькой Коркиной, она и сообщила о твоем местонахождении. Кстати, я тоже здесь всего на один день, самолет ночью вылетает в Сургут, но пара часов у меня есть. Может, встретимся, вспомним былое?

— С удовольствием! Давай ко мне домой, жена будет рада, с внуком познакомлю.

— Нет, Витя, лучше на нейтральной территории, не готов я к домашним встречам. Да и не поговоришь при жене по душам.

— Хорошо, — не без колебаний согласился Виктор Михайлович. — Тогда подъезжай к гостинице «Космос», прямо к центральному входу, посидим в их ресторане «Млечный Путь», кухня там очень даже приличная.

— Буду через тридцать-сорок минут.

Петрачков повесил трубку, а Курыло еще с минуту сидел, улыбаясь, приятно удивленный звонком старого приятеля, вспоминал прошлые встречи, знакомства, атмосферу мечты и подъема, царившую в СССР вопреки стараниям его поводырей, затем вызвал секретаря:

— Костя, я через полчаса встречаюсь с другом юности в «Космосе», так что можешь быть свободен. Завтра буду не раньше двенадцати, у меня деловая встреча утром с одним из спонсоров. Савагову об этом знать не обязательно.

— Понял, Виктор Михайлович, — кивнул секретарь. — Жену предупредили, что задерживаетесь?

— Позвоню позже.

Курыло собрал в портфель бумаги, которые хотел изучить дома, вышел из кабинета, приветливо кивнул телохранителю; сегодня дежурил Николай, сменщик Антона Громова, молодой, жилистый, с приятной внешностью.

— Коля, проводишь меня до гостиницы «Космос» и можешь ехать по своим делам.

— Но я обязан сопровождать вас до квартиры, — возразил телохранитель извиняющимся тоном.

— Я встречаюсь с приятелем, он и проводит меня до дома. Все будет в порядке, не беспокойся.

— Ну, если вы уверены…

— Разумеется. Нельзя же все время прятаться за чью-то спину, от судьбы, как известно, не спрячешься.

Без двадцати минут девять Виктор Михайлович встретил у гостиницы старого приятеля, полысевшего, располневшего, но энергичного и не потерявшего живого блеска в глазах. Они обнялись, похлопывая друг друга по спине и плечам. Одновременно отодвинулись, критически разглядывая друг друга, засмеялись.

— Располнел, однако, клен ты мой опавший, — покачал головой Виктор Михайлович. — Волосы потерял. А ведь какой стройный был, спортсмен, грива львиная…

— Да и ты, я гляжу, потерял форму, — не обиделся Олег Борисович. — Рожу наел, поседел, животик вон выглядывает. А ведь тоже в волейбол играл когда-то.

— Было дело. — Виктор Михайлович оглянулся на телохранителя. — Все, Коля, отдыхай. До завтра.

Телохранитель нерешительно помялся, потом пробормотал «до свидания» и пошел прочь, оглядываясь. Он не был уверен, что поступает правильно.

— Кто это, секретарь? — поинтересовался Петрачков.

— Нет, телохранитель.

— Вот даже как? Тебя охраняют как VIP-пер-сону?

— Есть тут один доброжелатель, желающий убрать меня с дороги, вот и приходится защищаться. Пошли расскажу.

Через четверть часа они сидели за отдельным столиком ресторана «Млечный Путь», заказали ужин и предались воспоминаниям, переживая удивительное чувство единения с прошлым. Виктор Михайлович рассказал о своей жизни, о семье, поделился рабочими заботами. Потом настала очередь Олега Борисовича.

— Не поверишь, — начал он, поглощая вторую порцию грибного кокота, — не могу истратить пятьдесят миллионов!