Восхождение - Анатолий Михайлович Медников

Сын мастера, молодой Григорий Попов, такой же, как и отец, темноволосый и высокий, но с более мягкими, округлыми, материнскими чертами лица, сказал мне на буровой, что работать ему в бригаде под началом Попова-старшего — хорошо.

— Спрашивает, как со всех, может быть даже строже. Но все равно — это же отец! — сказал Григорий.

— Значит, под родительским крылом — спокойнее? — спросил я.

— А как вы думаете? Конечно!

Я же подумал тогда, что действительно хорошо, когда отец рядом. Но если он даже и на семьсот километров южнее, на другом месторождении, и тоже занят разведкой и добычей газа, то его опыт, общность интересов и жизненных целей — все это помогает, не может не помочь сыну, особенно в его первых самостоятельных профессиональных шагах.

На буровой Поповых я увидел высокого, стройного молодого человека, черты лица которого показались мне знакомыми.

— Подшибякин Вячеслав, — представился он.

— Подшибякин — редкая фамилия, — сказал я. — К тому и громкая, широко известная в этих краях. Василий Тихонович не родственник ли вам?

— Отец.

В поселке старшим геологом экспедиции работал сын Василия Тихоновича Подшибякина, получившего в 1970 году Ленинскую премию (как было сказано в правительственном постановлении: «...за работу и внедрение высокоэффективных комплексных технико-технологических решений, обеспечивающих ускоренное развитие добычи нефти в Тюменской области»). Тем летом Василий Тихонович возглавлял Уренгойскую нефте- и газоразведочную экспедицию. В дни нашего приезда был в отпуске; к сожалению, в Уренгое мы его не застали.

По степени разведанности, развития и обустроенности Уренгойскому месторождению еще надо догонять Медвежье. В материалах второго тома сборника «Нефть и газ Тюмени в документах» упоминания об Уренгое с 1968 года начинают все чаще появляться в постановлениях партийно-хозяйственных активов, в приказах министерства.

Мы видим по документам, как идет подготовка к развитию промысла: создаются специализированные совхозы — нужны продукты, строятся участки газопроводов, в том числе и в районе Газ-Сале — Тазовское, подтягивается техника, в основном водным путем, по реке Пур. Бюро Тюменского обкома партии принимает специальное решение «О мерах по дальнейшему улучшению культурного обслуживания населения нефтедобывающих районов области». Появляются культурно-бытовые поезда и теплоходы, агитбригады, радио и телевидение, строятся Дома культуры и клубы, создаются библиотеки, народные театры и любительские коллективы.

Наш вертолет приземлился метрах в ста от поселка Уренгой. Справа тянулся до горизонта обычный тундровый пейзаж — мелкий кустарник, кое-где песок, красная морошка, кочки и болота; слева, за двумя порядками домов, шумела полноводная, глубокая и судоходная река Пур.

На что похожа эта летняя земля здесь, вблизи Полярного круга? На что она похожа и несколько южнее, в районе величественной Обской губы, полярного и приполярного тюменского севера?

Прежде всего поражает ощущение — простора, простора и еще раз простора, без конца и края, зеленой и серо-зеленой шири, едва ли не сплошь изрезанной и покрытой реками и озерами.

Озера, озера! Их в области приблизительно 300 тысяч. Приблизительно, ибо точного количества озер еще никто на Тюменщине не сосчитал.

Да и как сосчитать водоемы, которые образует оттаивающая летом земля вечной мерзлоты? Их особенно много вблизи могучей Оби, которая катит свои серые, холодные воды в океан. Озера с высоты кажутся разнокалиберными блюдцами с иззубренными и обломанными краями. Между ними твердые перемычки — земля, кустарники, лишайники.

Озера тянутся цепями. Как и голубые вены рек и речушек. С воздуха летняя тундра красива, многоцветна. Весело поблескивает на солнце вода. Но вместе с тем как тревожна и даже зловеща эта красота топей, на тысячи километров вспученной водою шаткой, болотной земли!

Уренгой северо-восточнее Надыма. А следовательно, и континентальнее. А это означает, что природа здесь суровее, зимой крепче морозы, летом более жарко, и от близости реки и болот гнуса и комаров видимо-невидимо.

Река Пур катит свои воды прямо на север, в Тазовскую губу, которая сливается с Обской. Оттуда — выход в океан.

Если посмотреть на карту, Пур напоминает большое синее дерево, корни которого окунулись в Тазовскую губу, ствол растет к югу, а ветви — это широко разбросанные по Западно-Сибирской низменности притоки реки. Их много, и все названия притоков от одного корня: Пурпе, Яккупур, Айваседапур, Пакупур.

Около этой крупной реки не только семья притоков, но и россыпь недавно открытых месторождений: Тазовское, Заполярное, Русское, Южнорусское, Юбилейное, Комсомольское, Губкинское. Но жемчужина газового края — Уренгой.

С 1962 года здесь шла только разведка, оконтуривание газоносных площадей. Первые же скважины «подсекли» месторождение длиной в двести километров и шириной в тридцать. Толщина пластов по двести метров. А скважины к ним приходилось бурить глубокие — до пяти тысяч метров. Началась добыча в последнем году девятой пятилетки, основной же разворот промышленного освоения принадлежит пятилетке десятой.

Так рассказывал Лев Георгиевич Жаворонков, начальник инженерно-технической службы экспедиции, секретарь парткома. Ему еще нет сорока. Он худощав, строен, продолговатое лицо, очки и темная бородка делают лицо Жаворонкова немного старше. Он уже успел поработать и на Северном Кавказе, в Ишимбае, на Сахалине, в Березове, теперь — Уренгой.

Жаворонков встречал писателей и показывал поселок. Мы осмотрели порт на реке Пур. Самих буровых в Уренгое — нет.

Вышки разбросаны по тундре. Особенно их много там, где поднимаются ныне дома нового города. Это неподалеку, но, конечно, по сибирским понятиям — лететь в новый город надо на вертолете. Называется он — Ягельный.

Летом никакой дороги к Ягельному по земле нет. Первые строители прибывали сюда по зимнику, ставили вагончики.

С чего начинаются ныне города? С первого кола, вбитого в землю, с первой палатки. Но в тундре трогать землю вечной мерзлоты опасно, и здесь города начинаются с первого вертолета, который высаживает десант строителей, с первого сборного вагончика из легких стальных и алюминиевых стен. И еще ныне город начинается с хорошо продуманного проекта.

Проекты для городов тюменского севера делают ленинградцы. Центр Ягельного составят панельно-блочные дома, большие кварталы, утепленный рынок. Вырастет здесь и парк из кустарников и тонкоствольных елочек.

В Ягельном уже живут и работают. Именно здесь прославились трудом бригады разведчиков нефти бурового мастера Героя Социалистического Труда Николая Глебова, Николая Терещенко.

Но все же центр района пока еще в старом Уренгое. Здесь и штаб экспедиции, возглавляемой Подшибякиным и насчитывающей более тысячи человек. Работы хватает!

Все увиденное, узнанное и рассказанное нам и Жаворонковым, и главным